Информационный сектор обеспечивает экономический рост без пропорционального увеличения затрат энергии и материалов. Правительствами постиндустриальных стран уже одобрена стратегия десятикратного (!) снижения ресурсоемкости единицы национального дохода на протяжении ближайших трех десятилетий: потребности в природных ресурсах на 100 долларов произведенного национального дохода должны снизиться с 300 килограммов в 1996 году до 31 килограмма в 2005-м.
В США, где венчурный капитал более развит, чем в Европе, его успехи проявились с начала прошлого десятилетия, в результате чего сегодня 15 из 20 самых богатых людей Соединенных Штатов представляют компании, возникшие в последние одно - два десятилетия: Microsoft Metromedia, Dell Intel Oracle, Viacom, New World Communications. В середине 90-х годов бум перекинулся в Европу, объем венчурного капитала, увеличиваясь с 1973 года в странах ЕС на 35 - 45% ежегодно, достиг почти 9 миллиардов долларов. Рост европейского высокотехнологичного индекса составил примерно по 100% и в 1997, и в 1998 годах; в Германии и во Франции в 1998 году - рост на 131 и 85% соответственно.
В сфере производства высокотехнологичной продукции развивающиеся страны неспособны конкурировать с Соединенными Штатами в первую очередь потому, что низкие доходы работников в этой сфере являются не залогом выгодной рыночной позиции, а очевидной причиной дальнейшего отставания. Если, например, в Индии заработная плата высококвалифицированных программистов составляет около 6 тысяч долларов в год, то следствием становится не высокая конкурентоспособность индийского программного обеспечения, а рост иммиграции индийских специалистов в США. В стране с двумя компьютерами на 100 человек населения, количеством телефонов, не достигающим показателей одного лишь Лондона, и численностью пользователей Интернета в полторы тысячи раз меньшей, чем в Соединенных Штатах, работники современных высокотехнологичных производств не в состоянии реализовать свой творческий потенциал.
Большинство западных рынков избежали серьезного воздействия кризиса. Время показало, что в современных условиях нормальное функционирование и эффективное развитие мировой постиндустриальной системы возможно даже при хозяйственной дестабилизации в других регионах планеты. При этом дестабилизирующие факторы содержатся в глубинных основах модели «догоняющего» развития на базе заимствованных технологий и поощрения производства, ориентированного на экспорт продукции в развитые страны. В большинстве развивающихся стран, от Индонезии до России, возможности развития массового производства примитивных материальных благ, основанного на импортируемых технологиях и капитале, сегодня абсолютно исчерпаны. Это системный кризис индустриальной модели экономического развития.
В прошлом году российский Интернет впервые показал себя развитой бизнес-средой. Сразу несколько ведущих проектов заявили о долгожданном выходе на самоокупаемость. Флагманы Рунета объясняют свои успехи в бизнесе общим ростом рынка. В прошлом году «население» Рунета выросло на 40%. По совокупным данным аналитических агентств, сегодня ежемесячно в сеть ходят 7-11 миллионов россиян. Конечно, это немного (для сравнения: аудитория таких сайтов, как MSN и Yahoo!, составляла в прошлом году по 7 миллионов пользователей ежедневно).
— Но ведь мы естественным образом движемся именно туда, куда надо, и это, мне кажется, дорогого стоит. Рынок у нас укоренился уже настолько„ что даже самые левые на него больше не покушаются. Региональное начальство настолько самостоятельно и весомо, что определенно влияет на решения федерального уровня. Низового самоуправления у нас нет, это верно, но его и не было со времен земства, до него само общество дорасти никак не может...
— Это все так, но государство могло бы значительно ускорить эти, как вы говорите, естественные процессы, сделать их глубже, определенней и более, как бы это сказать... гуманистическими, что ли... А мы имеем то, что имеем. Причем в части положительного не столько благодаря, сколько вопреки усилиям государства. Это очень просто доказать, например, на его налоговой политике.
Во всех странах с развитым рынком основной налогоплательщик — гражданин, частное лицо, а не предприниматель. Потому что предприниматель — главная фигура рыночной экономики, их мало, настоящих предпринимателей, именно они создают рабочие места для остальных. На них вообще все держится. Поэтому именно они должны иметь необходимые ресурсы для движения вперед. Кто у нас основной налогоплательщик? Лицо юридическое, то есть именно предприниматель. Скажете: с частных граждан много не возьмешь, им и так зарплату не всегда платят? Так это потому, что у нас предприниматель несет непосильную ношу. Замкнутый круг получается: производство не может подняться, потому что его давят налогами, а наемный работник никак не может превратиться в главного налогоплательщика — ему недоплачивает работодатель, задавленный налогами. Это и есть наша стратегия развития рыночных отношений?
С федерализмом — то есть с подлинной, а не декларируемой только демократией — все еще очевидней. Самоуправление, между прочим, финансировать надо. А у нас финансы все больше концентрируются на федеральном уровне, откуда раздаются подачки на региональный уровень, а региональный уровень раздает подачки на уровень местного самоуправления. Это ненормально. Это, помимо всего прочего, убивает на корню развитие предпринимательства на местах. Когда ты имеешь с собственных доходов 30 — 40 процентов, какая тут самореализация? И хорош не зарабатывающий мэр, а тот, кто умело выбивает подачки.
Так вот, за последние четыре года налоговая масса, остающаяся на региональном и муниципальном уровне, уменьшилась процентов на 20. Тут у нас стратегия довольно определенная: государство вновь стремится к усилению централизации, по крайней мере — в сфере финансов. Но мы это, кажется, уже проходили...
И ведь что интересно: именно эту сферу, финансовую, у нас с самого начала оккупировали завзятые рыночники и демократы...
— Что же вы предлагаете?
— Не строить новую экономику по абстрактным универсальным законам, а вырабатывать собственную стратегию государственной экономической и финансовой политики, опираясь на наши сильные стороны.
— Опять отдельный путь для России?
— А он у каждой страны — отдельный. Я же не отрицаю универсальных законов рынка, они действительно существуют — как теоретическая основа для научных построений и для обучения студентов, будущих экономистов. А на практике каждая страна воплощает эти самые универсальные законы всегда по-своему, в зависимости от особенностей своей истории, культуры, ресурсов и многого, многого другого.
— На что же вы предлагаете опираться нам при создании такой стратегии? На нефть? На ней и так, к сожалению, вся наша экономика только и держится. В чем именно мы можем составить конкуренцию другим, более богатым и развитым странам?
— Мне кажется, три веши заданы нашей экономике прямо от природы. Первая — это география.
— Но чаще всего считают, что именно география-то нас и губит: морозы, дикие расстояния, дороги...
— Но идет глобализация мировой экономики, следовательно, все большую роль играют транспортные коридоры, трансконтинентальные линии связи и т.д., и география такова, что нашу страну никак не минуешь на этом пути. Это преимущество необходимо использовать, от его использования выигрывает не только наша экономика, но и зарубежная. Нужна большая крупная политика. Ее, увы, нет.
— Транзит вы имеете в виду?
— Конечно. Скажем, в Китае — всемирная олимпиада. Наверняка потребуются надежные системы передачи информации на Запад. Такую задачу можно поставить и решить в короткие сроки только с участием мирового капитала. Для этого нужны переговоры и соответствующие решения на межправительственном уровне. Причем техническая основа для реализации такого проекта уже заложена Министерством путей сообщения, которое создало оптоволоконную связь на всем протяжении Транссибирской магистрали. Но придать этому заделу необходимый масштаб — дело государственной политики. И в этот проект обязательно придут масштабные инвестиции — не из любви инвесторов к нам, а в собственных интересах. А значит, появится шанс на включение в проект нашего производственного и научного потенциала, возрастет число рабочих мест — ну, и дальше по известной цепочке.