Сильнейшее землетрясение 1668 г.
1 — пункты, откуда получены сведения о землетрясении;
2 — положение зоны Осекавказского разлома,
3—участок, где проходили события легенды;
4 — зоны сотрясений в баллах.
После этого в течение месяца регулярно через день я приходил в его малюсенькую комнатку на четвертом этаже. Но скорее всего дальше первой встречи дело бы не пошло и последующего бы не случилось, если бы в первую встречу я не решился ознакомить Николая Виссарионовича со списком библиографических источников, на которых основывал все свои сведения. Мне представлялось, что это было единственным способом показать мэтру (к которому я относился с неизменным пиететом, у которого всегда хотелось учиться и с которым хотелось сотрудничать), что мы можем говорить об исторических землетрясениях на равных. Боюсь, что это был не просто сильный, но в некотором роде безжалостный с моей стороны ход. Дело было не только в том, что в списке использованных мной источников, помимо частных публикаций, стояло примерно 25 основополагающих сейсмологических гроссбухов, в том числе несколько базовых каталогов на основных европейских языках. Главное, что эти источники прежде не использовались составителями основного каталога издания 1977 года под редакцией... да, Н.В. Шебалина. Редактор и составитель этого фундаментального труда, думается, был внутренне уязвлен, но нашел в себе силы, надо отдать ему должное, преодолеть гордыню на пользу дела.
Разрушительное землетрясение по средневековой гравюре.
Так началось наше сотрудничество. На каждую встречу я приносил материалы и источники по нескольким сильным землетрясениям, и начинались многочасовой их разбор, оценка и согласование окончательно принимаемых параметров. «Борьба» шла с переменным успехом. Обсуждение нередко давало более правдоподобные решения, и тогда они проходили легко. Но приходилось идти и на компромиссы, чтобы не сорвать деловую обстановку и работу вообще. Через месяц «подготовленные» мной землетрясения были исчерпаны. Запас времени и энтузиазм Шебалина иссякли. А вскоре работы над каталогом были директивно прекращены сверху, поскольку катастрофически надвинулись... сроки следующих этапов многоступенчатой работы. Так многие мои наработки и лежат с тех пор в личном архиве.
Но все же 46 событий, новых и сильно уточненных, в Кавказский каталог вошли. Не просто событий, но событий с магнитудой 6 и выше, то есть тех, что в основном и определяют сейсмическую опасность. И среди них то самое, 1668 года. Так закончился один из самых напряженных, самых радостных периодов моих каталожных разработок.
Ради того, что выше написано, не стал бы я возбуждать воспоминания и вовлекать читателя в старый сюжет. Дело сделано - и ладно. Но в последний год как-то соединились по времени несколько обнаружений в совершенно разных областях знания.
Очень я люблю знакомиться в научных библиотеках с выставками. И не только новых поступлений книг, но пуще — старинных, как бы вынутых на свет Божий и человечий из запасников. Особенно хороши выставки в БАНе. (Где? Знаете анекдот? Встречаются двое: — Где был? — В бане. Петербуржцам понятно, москвичам — не очень).
В прошлом году в Библиотеке Академии наук в Петербурге организовали выставку книг издательства Девриена, когда-то весьма популярного в России. Среди многих других мое внимание на ней привлекла книга «Легенды Кавказа». Сразу почуял, что в ней можно найти кое-что и по моей части, опыт уже был.
Тут, чувствую, нужно
Легенды могут быть интересны всем. А среди профессионалов — фольклористам, краеведам, наверное, и отчасти историкам. Но чтобы — сейсмологам?
Я думал, что я исключение. Во всяком случае, когда в 1983 году опубликовал статью «Землетрясения в легендах и сказаниях», ни от одного из сейсмологов не было ни малейшего отклика. Тем не менее все, что попадалось в разного рода литературе подозрительного и явного по части сейсмических явлений в фольклоре, продолжал складывать в специальную папку. Похоже, ныне приходит и ее время. Толчком к этому, как часто бывает, послужил случай. Недавно мне передали рукопись книги Н.В. Шебалина «Количественная макросейсмика», которую он так и не успел завершить (тем не менее она будет опубликована). С удивлением и интересом обнаружил я в рукописи раздел о значении легенд в сейсмологии, да еще и со ссылками на свою давнюю публикацию. Но дело не в этом. Николай Виссарионович не просто поддержал использование в сейсмологии обнаруженных мной легендарных сюжетов — он попытался соотнести фольклорные сведения с современной шкалой интенсивности, то есть придать им вполне современный, пригодный для использования сейсмологами вид. Это окрылило. Тут пришлась кстати книга с выставки издательства Девриена. В ней при первом знакомстве выбрал легенду под названием «Мертвые озера». И — не ошибся. Вот ее канва и некоторые детали. Подозреваю, выплывает легенда впервые спустя свыше 100 лет после публикации.
В окрестностях ледяного Казбека наверху по ущельям, где гнездятся осетинские деревни, в горах сплошь почти одни скалы, вершины их в тумане и снегах. Кормят осетин здесь стада. Едва ли не самое суровое и величественное местечко осетинских гор находится неподалеку от станций Млеты и Гудаура на Военно-Грузинской дороге. [Как у Пастернака: Кругом толпились гор отроги / И новые отроги гор / Входили молча по дороге / И уходили в коридор. А в их толпе у парапета / Из-за угла, как пешеход / Прошедший на рассвете Млеты / Показывался небосвод.] Оно расположено выше хвойных лесов, и добраться туда можно летом верхом или пешком. Маленькие блистающие озера отражают лишь скалы и камни. Самое большое из них называют Кель. Никогда в них не водилось ни одной рыбешки. Не доезжая до Келя на каменистой плоскости, усыпанной скальными осколками, вздымается островерхая горка с озером у подножья и церковкой на вершине. Маленький полуразрушенный христианский храм в таком пустынном месте, где осетины - большей частью мусульмане и язычники. У окрестных осетин стойкое убеждение переходит от отца к сыну: идти туда нельзя. И не ходят.
Фрагмент «Чертежа Московского государства». Так представляли себе Кавказ в начале XVII в.
Когда-то, как гласит предание, наш родоначальник пришел сюда и поселил свой род в этих горах. Случилось это, когда вера в М прием и ее сына Иссу [Мария и Иисус] только что была занесена в Грузию (Имеретию) с запада, и мы ее переняли. Эта дикая местность была тогда защищена с севера высокими горами и более плодородна и богата. Целый большой аул (город) стоял на месте большого озера, а кругом разбросаны многолюдные хутора, где ныне мелкие озера. Деды наши едва сохранили предание, что здесь случилось в давние века.
Как и соседняя счастливая Имеретия, нынешняя каменистая плоскость некогда была прекрасными пастбищами, посевами, чуть ли не фруктовыми садами. В высокой башне с крепкими стенами жил князь — господин, имевший связи с царями Имеретин и Карталинии. Сам христианин (по имени), он взял в жены христианку Анну из Тифлиса, она и построила на горе над озером перковь во имя святого Ильи-пророка. Но была она бездетна. И взял князь другую жену. А потом и третью. В крае быстро укоренялся ислам. Скоро и мечеть построили. А первая жена с племянницей отшельнически жили на горе у храма [пересказ сухой — легенда богаче]. Князь влюбился в племянницу и однажды приехал под гору со сватами. Женщины исчезли, а князь увидел их (видение) на горе.