А.Г. Вишневский: — Да, действительно, так именно и происходит, и можно сказать, что эти люди безнравственны или что-то в этом духе. Но речь вовсе не о том, чтобы что-то поделить. Никто еще дележом экономических проблем не решил. Мы пытались, но это вопрос о том, чего мы хотим, — чтобы не было богатых или чтобы не было бедных. Но дело не в ВВП, а в том, что не хватает земли, воды, просто несущих возможностей планеты и т.д. Отсюда и обоснованный страх перед экологическими последствиями потепления — все «умножается на миллиарды». Делиться придется прежде всего нам — у нас есть земля, вода, а там поля размером с теннисный корт. Они хотят наших богатств, а не мы их. Население Африки скоро обгонит и Китай. Какие-то очень серьезные столкновения неизбежны — надо реально смотреть на вещи. В этих столкновениях может погибнуть все, в том числе и наука, но наука может и внести определенный вклад в решение этих проблем.
А.И. Трейвиш: — В том-то и дело, что границы для чего-то есть, а для чего-то нет. Иначе путем перемешивания быстро снимались бы все проблемы между первым и третьим мирами. Мы не знаем конкретно функции границ, знаем только в общих чертах, что они выполняют фильтрующую и барьерную функции. В.А. Шупер сначала нарисовал демографическую кривую, а потом описывал развитие науки точно так же. Сначала прорыв с физикой во главе, а теперь малобюджетная фундаментальная наука. У меня есть серьезные сомнения в том, что это — одна и та же наука. Можно исходить из теории локальных цивилизаций и считать, что наука не едина. Ее можно представить как множество разных циклов: один — у физики, другой — у биологии и т.д. Мы с Ю.Г. Липецем недавно посетили Эстонию с целью возобновления старых научных связей. Какой это был замечательный хутор в советской географической науке! Сейчас практически никого не осталось. Одни уехали, другие ушли в бизнес или стали чиновниками. Мы сами еще держимся только за счет массы. Если в небольшой стране исчезнут специалисты в области радиационной химии, например, то это не так страшно, ибо они есть где- то рядом. Но есть науки, которые важны для самопознания народа. География относится к их числу.
Р.Г. Грачева: — Будет ли возможна в новых условиях эволюция, подобная той, которая привела варваров к Просвещению?
А Трейвиш явно озадачил аудиторию парадоксальностью цивилизационного развития
А.Г. Вишневский: — Она возможна, если человечество уцелеет. Но даже в этом случае, если оно погрузится на несколько столетий в прозябание на руинах рухнувшей цивилизации, я не думаю, что это будет таким уж большим счастьем для будущих поколений.
А.Д. Арманд: — География и философия относятся к наиболее дешевым отраслям знания, но мне кажется, что проблема выживания науки должна быть поставлена прежде всего в нравственной, а не в экономической плоскости. Единственный рычаг для воздействия на общественное развитие — сменить систему общественных ценностей. Все утописты стремились к счастливому и справедливому обществу. Их неудачи в выборе целей и особенно средств не должны дискредитировать саму необходимость идеалов общественного развития. Именно наука может ставить далекие цели для общественного развития. Прикладная наука, в отличие от фундаментальной, работает на сегодняшний день и потому неизбежно становится служанкой общества. Фундаментальная наука должна вести себя как нищий, но независимый юродивый, который может сказать правду даже в лицо тирану. Самое главное назначение фундаментальной науки — ставить обществу далекие цели, поскольку без перспективы общество развиваться не может. Развитие не может все время протекать гладко. Кризисы — закономерная часть эволюции. Интерес к лженауке, упадок интереса к фундаментальной науке — это болезнь, которую надо лечить, но от которой не надо приходить в отчаяние.
Ю. Липец, А. Трейвищ, С Торхов не могут отвлечься от проблем развития и в свободное от заседаний время
С.В. Горячкин: — Я бы хотел остановиться на таком аспекте, как нравственность самой науки. У молодого поколения, приходящего в науку, изменяется сам стиль работы. Если говорить о замечательном триединстве «фундаментальная наука — прикладная наука — подготовка кадров», то старые связи рушатся на глазах. Многие фундаментальные науки стали напрямую выходить на производителя. Иногда это приводит и к положительным результатам. Недавно на конференции я слышал прекрасный доклад нашего выдающегося мерзлотоведа С.Е. Гречищева по такой сугубо прикладной проблеме, как загрязнение мерзлотных грунтов нефтями. Однако Гречищев, решая эту задачу, создал современную теорию, в которой нефть выступает как дополнительная фаза. Если раньше выделялись три фазы: лед, вода и твердое вещество грунта, то теперь их стало четыре. Сейчас поступают заказы на реальные синтетические работы по природной и социальной географии, к которым нас в свое время настоятельно и не слишком успешно призывал академик И.П. Герасимов. Прежде всего, это связано с оценкой воздействий на природную среду каких-то крупных сооружений. Но это все касается людей, которые сложились как ученые в рамках какой-то фундаментальной научной школы. Если посмотреть на новое поколение, то здесь я вижу огромные проблемы. Если раньше аспиранты посвящали 80 процентов своего рабочего времени подготовке диссертации, то сейчас они работают урывками и тратят на свое диссертационное исследование 10 — 20 процентов времени, в самом лучшем случае — до 50 процентов. Редко теперь можно найти молодого ученого, читающего много литературы по своей специальности, изучающего свою предметную область так, как это следует. И мы сами тоже подаем не всегда лучший пример, нам тоже приходится много отвлекаться, а это снижает планку требований и ухудшает морально-нравственный климат в современной науке. Надо все же стараться держать планку.