Первым, кто начал официально его разыскивать, был британский майор Ричард У. Г. Хортин. 18 октября 1945 года ему было поручено объявить Мартину Борману, обвиняемому в преступлениях против мира и человечности, а также в военных преступлениях, что 20 ноября "в Нюрнберге, Германия" откроется судебный процесс над ним и еще двадцатью тремя нацистскими руководителями.
Майор Хортин распорядился отпечатать 200 тысяч листовок с портретом находившегося в бегах преступника — Бормана. О нем постоянно напоминали газеты и радио. Но все было напрасно. Обвиняемого так и не удалось найти.
Тем временем лидер движения "Гитлерюгевд" Артур Аксман рассказал на допросе, что бежал из рейхсканцелярии вместе с Борманом, Людвигом Штумпфеггером, личным врачом Гитлера, Хансом Бауром, пилотом Гитлера, и еще несколькими приближенными вождя. По его словам, неподалеку от моста Вайдендамм они угодили под мощный огонь русских. Аксман пытался укрыться в воронке от снаряда. Рядом с ним, в яме, лежал могущественный рейхсляйтер Борман.
К утру их группа разрослась уже до десяти человек. Все посрывали с мундиров знаки различия, побросали оружие и двинулись на запад вдоль железнодорожных путей. Уже подойдя к станции Лертер, они заметили красноармейцев. Те приняли их за дезертиров из "Фольксштурма" и даже угостили сигаретами. Улыбаясь, сказали привычный пароль: "Война капут, Гитлер капут".
Борман и Штумпфепгер были насторожены. Они явно не доверяли русским. Сигареты, "капут", что дальше? Арест? Нет, пока солдаты не опомнились, надо спешить. И вдвоем они устремились вперед. Чуть позже за ними отправился и Аксман. Вскоре он заметил товарищей. Те лежали прямо на дороге, неподалеку от станции. Они не шевелились. "Я склонился на колени и узнал обоих. Мартина Бормана и доктора Штумпфеггера. Ошибки быть не могло. Оба лежали на спине... Я обратился к Борману, дотронулся до него, стал тормошить. Он не дышал".
Однако на Нюрнбергском процессе на протокол с признаниями Аксмана не обратили никакого внимания. Вероятнее всего, было решено, что Аксман выгораживает беглого Бормана.
Так же отнеслись и к рассказу Эриха Кемпки, личного шофера Гитлера. Тот сообщил, что в ночь на 2 мая видел, как снаряд угодил туда, где находился Борман.
Совещание стратегов.
Слева направо: Борман, Гитлер, Риббентроп
Фридрих Бергольд, адвокат Бормана, переспросил свидетеля: "Вы видели, что взрыв был настолько сильным, что Мартин Борман погиб?"
Кемпка: "Да. Я полагаю, что после взрыва такой силы он погиб".
Слушания закончились. Судьи не вняли сказанному. Этот свидетель тоже мог обманывать их, помогая Борману скрыться.
1 октября 1946 года трибунал заочно вынес приговор Мартину Борману. Не пойманный пока нацист был осужден на "смерть через повешение". Еще в зале заседаний суда адвокат Бергольд с досадой промолвит, что впоследствии имя Бормана обрастет легендами из-за того, что судьба его так и осталась невыясненной. То были пророческие слова.
Вскоре Бормана стали встречать всюду. Он появлялся в Австралии, Египте, Испанском Марокко, итальянском Больцано. В Байрейте его видели с президентом Торгово-промышленной палаты, в Мюнхене он нанес визит некоему коммерческому советнику, в чешском Хомутове вел жизнь скромного егеря.
В 1949 году Пауль Гессляйн, политик-центрист, давно эмигрировавший в Чили, сообщил, что встретил нескольких странных незнакомцев, ехавших верхом: среди них был Борман. Он узнал его на все сто процентов, ведь "с 1930 по 1933 год часто видел его в рейхстаге". Когда кавалькада двинулась прочь, в сторону леса, он услышал, как Борман крикнул своим спутникам: "Это был Гессляйн!"
Однако, как ни красочен был рассказ, доверия он не вызвал. Быстро выяснилось, что Борман стал депутатом рейхстага, лишь победив на ноябрьских выборах 1933 года. Да и сам Гессляйн вовсе не был депутатом рейхстага, ему довелось заседать лишь в саксонском ландтаге в 1920 — 1922 годах.
Итак, все чаше и чаше Борман, похороненный было Аксманом, преспокойно разгуливал на свободе. Его путешествиям и приключениям не могло положить конец даже решение суда, состоявшегося в Берхтесгадене в январе 1954 года. На нем было заявлено, что Мартина Бормана следует считать умершим 2 мая 1945 года в 24.00. В одном из берлинских загсов сообщение о его кончине было зарегистрировано под номером 29223. Церемония прошла тихо и не вызвала интереса у публики. Тем паче, что покойный продолжал переписывать свою жизнь.