Разгадка пришла из другой области биологии — той, что занимается прионами. Прионы — это особые белки, имеющие, в отличие от всех других белков, две устойчивые пространственные конфигурации — растворимую и нерастворимую. Эту свою вторую форму они могут сохранять годами. Другая отличительная особенность всякого приона состоит в том, что, находясь в нерастворимой форме и войдя в контакт с себе подобными, но в растворимой форме, он каким-то образом переводит их тоже в нерастворимую, как бы «заражает» всех встречных себе подобных «нерастворимостью». (Именно это лежит в основе прионной природы коровьего бешенства": случайно возникший "нерастворимый прион" быстро "заражает" множество себе подобных, образуя в мозгу животного целые скопления нерастворимых белков, которые удушают целые участки мозга.)
Молекулы здоровых белков быстро распадаются. Прионы годами сохраняют свою конфигурацию (схематический рисунок на с. 10)
Изучая белок СПЕВ, Кандель и Си обнаружили, что одна его часть похожа на известный прион. Тогда они обратились к Сюзан Лундквист, которая является одним из ведущих специалистов по прионам (она первой открыла прионы неживотного происхождения — в дрожжах). Вместе с Лундквист они показали, что белок СПЕВ действительно действует как типичный прион, во всяком случае в дрожжах. Они обнаружили, что активна именно его нерастворимая форма. На этом основании они предположили, что нервный сигнал, приходящий в определенный дендрит, переводит небольшое количество находящихся там молекул СПЕВ в активную форму, те переводят в устойчивую активную форму остальные молекулы СПЕВ.
Пока это только гипотеза, ее еще нужно проверить на нейронах более сложных организмов, содержащих тот же СПЕВ (дрозофил, мышей и, может быть, людей), но если она подтвердится, это будет большой шаг в понимании механизма запоминания. А также, как выразился рецензент журнала "Science", большой шаг в реабилитации прионов, нормальные (не болезнетворные) функции которых до сих пор не были известны.
Федор Богомолов, Юрий_Магаршак
Интеллектуальный ренессанс: Утопия или Реальность?
Сальвадор Дали, "Нарцисс"
Публикацией этой статьи мы продолжаем тему, начатую в "Интеллектуальном мосте Россия — Запад" (2003 год, № 7; его участником был Ю. Магаршак) и в "Российском интеллектуальном ренессансе" (№ 5 за текущий год).
Всесилие и бессилие разума. Начиная с эпохи Возрождения, в Европейской Цивилизации росла уверенность во всесилии разума. Своей кульминации эта вера достигла в конце XIX века. К сожалению, в настоящее время эта уверенность серьезно поколеблена. Парадоксально, но фантастические успехи наук и технологий совпали с резким ослаблением веры в их возможности в области социальной.
С нашей точки зрения, это временное явление. Оно является следствием ряда факторов и, в частности, неприятием непрерывных изменений в жизни общества и отдельного человека, навязываемых все убыстряющимся технологическим процессом. Возникает разочарование от постоянной жизни на стройке-перестройке, где внешне незыблемые ориентиры неожиданно пропадают, где структура жизненных ценностей разрушается на глазах и заменяется новой, зачастую органически неприемлемой. Кроме того, подспудно люди ожидали от технологического прогресса большего для улучшения духовного качества жизни (ситуация, подмеченная Ильфом: вроде и радио есть, а счастья все равно нет). Виноват, конечно, и крах попытки построения общества на разумной, научной основе. Что подвело — общий принцип или излишне примитивный подход к его реализации. — покажут время и беспристрастный (опять же научный) анализ.
Это поражение уже привело, однако, к потере носителями этого прогресса того положения уважаемых жрецов могучего Бога-Прогресса, которым они пользовались совсем недавно. Знаменательными являются слова, сказанные чрезвычайно умным и образованным человеком, но не ученым, не инженером и не деятелем искусства, а одним из воротил Уоллстрит. Так вот: выслушав некую концепцию — не важно какую, но более чем осмысленную, — этот респектабельный господин изрек снисходительно: "Джентльмены, все, что вы говорите, прекрасно. Но ваши возможности ограничены. При этом когда я говорю "ваши", я не имею в виду ваш проект, я говорю вообще о всех вас, интеллектуалах, творцах..." После чего — не без пафоса — изрек сакраментальную фразу: "Вы, ученые и инженеры, художники и композиторы, технологи и программисты, можете всего лишь создать. А я могу продать!"