По «теории приращения», система с газовыми гигантами вроде нашей Солнечной — это космическая редкость, а по «теории нестабильности», такие планетные системы, как Солнечная, являются типичным результатом одновременного интенсивного зведообразования. Понятно, что первый вывод уменьшает, а второй, напротив, подкрепляет надежду встретить в космосе другие планетные системы, подобные нашей, а в них — и другую жизнь.
Эти теории объясняют, однако, лишь появление внесолнечных планет третьей группы, которые Лафлин назвал «долгопериодическими малоэксцентрическими Юпитеро-Сатурнами». По этим теориям, такие планеты рождаются в центральной части газопылевого диска и должны вращаться, как и он, по круговой (или почти круговой) орбите в приличном отдалении от своей звезды. Откуда же тогда берутся гиганты, которые крутятся, как безумные, почти вплотную к своим звездам, разогреваясь в десятки раз сильнее Юпитера, или, напротив, уходят далеко-далеко по узким вытянутым эллипсам, похожим, скорее, на орбиты комет, а не планет?
По этому поводу тоже было выдвинуто много разных гипотез. Замечательная «Энциклопедия внесолнечных планет» перечисляет как минимум пять.
В любом случае, и это самое важное, гигантские протопланеты не остаются в том месте, где они образовались. Они начинают «мигрировать», то есть перемещаться по диску. Эта миграция может быть направленной внутрь диска или наружу, к его периферии. Она может также быть хаотической, когда несколько массивных планет совершают сложный гравитационный танец друг вокруг друга.
Конечные результаты всех этих миграций тоже могут быть самыми разными. В одних случаях планета оказывается вблизи своей звезды и становится «горячим Юпитером». Ее движение замедляется гравитационными приливными силами звезды. Постепенно тормозясь, планета может перейти на спиральную траекторию и в конечном счете упасть на звезду и сгореть в ее недрах. Впрочем, компьютерные модели показали, что есть и другая возможность: в некоторых благоприятных случаях приливные взаимодействия планеты и звезды могут надолго стабилизировать орбиту горячего Юпитера почти вплотную к звезде.
Кто знает, не являются ли горячие Юпитеры «типа 51-й Пегаса», замеченные земными телескопами, теми обреченными, которых астрономы обнаружили на последнем этапе их жизни в процессе падения на звезду? А может, это те горячие гиганты, которым удалось стабилизироваться на близкой орбите, те счастливчики, которым повезло? Может, и наш Юпитер — такой случайный счастливчик, а до него несколько других околосолнечных гигантов уже исчезли в солнечных недрах? Все эти гадания стали вдруг до жути осязаемыми, когда совсем недавно земные телескопы зарегистрировали, что прежде тусклая звезда в созвездии Единорога вдруг Трижды подряд вспыхнула в сотни тысяч раз ярче Солнца. По мнению астрономов, эти вспышки как раз и были результатом последовательного проглатывания звездой трех своих ближайших планет-гигантов (впрочем, в данном случае в результате «распухания» самой звезды).
Результаты хаотических блужданий гигантов в планетной системе могут быть не менее трагическими, даже если эти планеты не кончают жизнь в недрах своих звезд. В лучшем случае они существенно меняют место жительства, порой устраиваясь в конце концов довольно далеко от места рождения. Так, недавно в журнале «8с1епсе» были опубликованы результаты расчета астрономов Левисона и Морбиделли, которые показали, что наш Нептун родился значительно ближе к Солнцу, чем находится сейчас, и что его нынешнее положение — результат постепенной миграции наружу. Более того, те же расчеты приводят к выводу, что Нептун двигался на периферию Солнечной системы не в одиночестве, а толкая перед собой огромную массу твердых глыб, успевших образоваться рядом с ним, и эти глыбы, вытолкнутые за пределы орбиты нынешнего Плутона, образовали там нынешний «Пояс Койпера» (одним из ближайших представителей которого являются сам Плутон и его спутник Харон, а также недавно открытые астрономами 200 с лишним койперовских ледяных обломков; всего их, как считается, миллионы).