Совсем недавно увидело свет еще одно поминальное слово: "Самый замечательный человек среди ученых, которых я в России знал. Сверхчеловеческая тонкость физического мышления. Редчайшая моральная честность в самых тяжелых условиях, с добротой и добродушием и общая высокая культура". Это после смерти Мандельштама записал в дневнике Сергей Иванович Вавилов. Он больше, чем кто-либо, сделал для того, чтобы школа Мандельштама и ее наследие стали фактами. Он до конца своей жизни защищал эту школу от той самой "сплоченной группы физиков", которых помянул лихом А.Н. Крылов. Лишь после смерти С.И. Вавилова могло состояться постыдное осуждение "философских ошибок Л.И. Мандельштама".
Научное наследие Мандельштама, как и положено в истории настоящей науки, растворилось в потоке научных исследований, перешло из индивидуального в обшественное достояние. Нравственное же наследие способно существовать лишь в индивидуальной форме, передаваясь "из рук в руки". Другое дело, что брать из этого наследия разрешено каждому.
Как с этой традицией можно познакомиться? Не найти лучшего и более интересного учебника, чем недавно изданная книга выпускника школы Мандельштама —Тамма Евгения Львовича Фейнберга "Эпоха и личность. Физики" (М.; Физматлит, 2003). В ней рассказывается о драмах людей науки, начиная с самого родоначальника школы Л. И. Мандельштама, рассказывается с той интеллектуальной честностью и нравственной отвагой, которая была этой школе столь присуща.
А наглядным пособием к предмету "наука и нравственность" может послужить жизнь Андрея Сахарова. Он уже не застал Мандельштама — пришел в ФИАН через несколько недель после того, как Мандельштам ушел из жизни. Но при первой встрече со своим учителем Таммом Сахаров увидел такую картину: "Письменный стол, засыпанный десятками пронумерованных листов с непонятными мне вычислениями, над столом — большая фотография умершего в 1944 году Леонида Исааковича Мандельштама, которого Игорь Евгеньевич считал своим учителем в науке и жизни".
В жизни Сахарова со всеми ее невероятными поворотами, быть может, самое удивительное, с каким внутренним спокойствием и негероическим чувством он жил. Он считал, что его судьба оказалась крупнее, чем его личность, и что он "лишь старался быть на уровне собственной судьбы". В формировании такого его нравственного чувства, наряду с дарами, полученными при рождении и в семье, несомненно, сказалась атмосфера его первой научной семьи — школы Мандельштама. Все члены этой семьи были рождены для науки, но когда жизнь ставила перед ними нравственный вопрос, они не уклонялись оттого, чтобы дать на него нравственный ответ. В этом, собственно, и состоит главная традиция Мандельштама.
Ларина Одинокая
У тебя вся спина белая...
Игра, розыгрыш — вечные спутники развития человека и цивилизации. И хотя каждый воспринимает свой личный опыт как вполне уникальный, на самом деле он содержит в себе и в каком-то смысле повторяет опыт человечества.
...Подлинная культура не может существовать без определенного игрового содержания, ибо культура предполагает известное самоограничение и самообладание, известную способность не видеть в своих собственных устремлениях нечто предельное и высшее, но рассматривать себя внутри определенных добровольно принятых границ. Культура все еще хочет в известном смысле играться — по обоюдному соглашению относительно определенных правил... Нарушитель правил игры разрушает самое культуру...
Йохан Хсйзенга. Homo Ladens
Самый первый розыгрыш в первом классе, за детьми которого я наблюдала четыре года: "Пошли в класс, сейчас прозвенит звонок". Девочки бросаются за парты, мальчики закрывают дверь и продолжают бегать, смеясь над ними. Потом довольно быстро забывают о том, что заперли девочек. А те ждут, что перемена вот-вот кончится. И только спустя некоторое время они, поняв, что их могут обмануть, перестают на это реагировать.
У девочек тот же самый розыгрыш провалился: в класс заходили три самых послушных мальчика, и все. Мальчиков оказалось обмануть труднее: дворовый опыт. Он более развит в мальчиковой среде, чем в девичьей.
Самый немудреный розыгрыш — а ведь он требует особых психологических умений и имеет особую психологическую нагрузку. Это вам не просто портфель спрятать или в портфель девчонкам "бомбочку" подсунуть, что делается незаметно, и потом главное — себя не выдать. А нехитрый розыгрыш со звонком на урок, который якобы вот-вот прозвенит, — это маленький спектакль, который надо сыграть достоверно, чтобы он удался.