Она пошла в детский сад почти в четыре года. Первые два месяца я вспоминаю как месяцы кошмара. И не только потому, что она впервые рассталась со мной, но еще и "Аня не хочет со мной дружить". Аня заводила любую игру и всегда очень четко выстраивала отношения с девочками: "Ты мне подаришь кольцо, а я с тобой буду дружить". Мне впервые пришлось объяснять Даше, что дружба не покупается.
Она оказалась вне группы, хвостиком ходила за воспитателем, потому что другого человека, который пообщался бы с ней, там не было. Довольно долго я водила ее на половину дня.
Спустя полтора месяца я заметила, что она играет за общим столом или в песочнице с теми девочками, чьей дружбы добивалась, ничего им не даря. Как ей это удалось — для меня загадка. Возможно, потому, что ее выделили воспитатели: девочка вела праздник сорок минут подряд, произносила огромные тексты, и ее статус, естественно, вырос.
Через какое-то время я заметила, что она стала жить по их правилам. Если она видела у девочки какую-то красивую куколку, тут же подбегала: "Я сегодня с тобой дружу!" Сейчас, слава Богу, этого уже нет.
У дошкольников место в детской иерархии часто покупается вещами. В младших классах они продолжают ценить вещи, как и мнение учителя. Но ют новость: приобретают огромное значение коммуникативные навыки.
Разные навыки у мальчиков и девочек.
Алеша Трибунский: В младших классах ребята постоянно говорили о "плохих дядях", которые ловят детей и делают из них колбасу. И когда я возвращался из школы, то петлял дворами, "уходя" от тек, кто долго за мной шел.
Аня Медведева: Лично меня волновал вопрос закомплексованности. Человек не то чтобы боится сказать то, что думает, а боится обнаружить, что понимает что-то неправильно, боится по-дурацки выглядеть в глазах окружающих.
(Из воспоминаний о своем детстве учеников 8-го класса Московского культурологического лицея № 1310)
В школах XII века достигают апогея самые неистовые состязания в хуле и брани. Церковные писатели рисуют нам поверхностную картину школьного обучения, где бросается в глаза игра критиканства и находчивости. Все наперебой стараются провести друг друга с помощью тысячи кунштюков и уловок, расставляют один другому словесные сети и ловушки из слогов. Каждый пытается подражать большим мастерам и после хвастает, что видел их и у них учился.
Средневековая жизнь полна игры, движения, буйных народных игр, полна языческих элементов, которые утратили свое сакральное значение и преобразились в чистую шутку, в пышную и чинную игру рыцарства, в утонченную игру куртуазности...
Йохан Хайзенго. Hcmoludens
В 6-7 лет, еще в детском саду, появляются "первые Любови". Это тоже один из способов выстраивать отношения, в данном случае с девочкой, которая тебе очень нравится, как правило, чисто внешне. Мальчики, объясняя, почему они выбрали в классе ту или иную девочку, ссылаются на то, что она очень красивая. Над некрасивой девочкой они смеются; над той, что нравится, смеяться не будут. Хотя можно напугать ее, чтобы привлечь к себе внимание. Можно дернуть за косичку—и в то же время предложить донести ее портфель. Но это уже позже.
Их избранницы — действительно красивые девочки. В "моем" классе такими считались две — с большими глазами, с длинными волосами (волосы, кстати, очень важны). У обеих некоторая утонченность носа, формы лица. Обе русые. Они более грациозны и аккуратнее других: чистенькие, следят за своими вещами. Мальчишки замечают это, по-моему, неосознанно: "Почему тебе нравится именно эта девочка?" — стандартный ответ: "Не знаю".
О красоте мальчиков девочки не говорят вообще, зато выделяют умение защищать их в классе от драчуна. Обычно мальчишки, когда дерутся с девчонкой, как-то отслеживают силу своих ударов. Но почти всегда есть один очень агрессивный, который не отслеживает. И еще: судя по прозвищам, по "обзываниям", очевидно, опять-таки неосознанно девочки ценят в мальчиках ум. "Дураки", "придурки" — это самые презираемые.
Многие мальчики ходят в разные спортивные кружки, развивают физическую силу. "Я хочу уметь драться!" Спрашиваю: "Почему?" Чтобы защищать себя; о защите девочек они не говорят.
Аня Ковшарь: Одна из иллюзий детства: дети думают, что все в мире — для них. Любой ребенок так считает. Может быть, детство заканчивается тогда, когда человек понимает, что он не один в мире, что есть еще кто-то.