Лично меня эта паника задевала мало, работы по теме, за которую отвечал я, постоянно отодвигались в интересах самой главной. Но напрасно я дремал второй час на пятиминутке у зама генерального конструктора А. И. Эйдиса. Его гневный взгляд вдруг упал на мои сонные глаза:
— Вы напрасно улыбаетесь.
— Но это не моя тема...
— Эта тема — всех, понимаете, всего соцлагеря, а не только тех, кто назначен ее выполнять. Немедленно отправляйтесь в свою любимую патентную библиотеку. Не может быть, чтобы там не нашлось что-нибудь ценное!
— Но, — наперебой заговорили электрики, — мы не можем...
— Найдите принципиальное решение — это вы обязаны уметь — и закажите смежникам его реализацию. Возможно, еще не время надеяться на солнечные преобразователи, слишком низок их КПД. Вероятно, лучше паровая машина с миниатюрным электрогенератором. Если бы вы читали иностранные журналы, на которые мы тратим бешеные деньги, знали бы: «Боинг», «Норт Америкен», «Рокуэл» разрабатывают для ИСЗ такие энергоузлы. На солнечной стороне корпуса — котел, на теневой — холодильник. Перепад температур больше, чем на ТЭЦ, КПД раз в пять выше, чем у ваших солнечных систем, а масса и габариты раз в десять меньше.
— Вряд ли, — вмешался начальник бригады двигателей С. В. Ефимов, — что-нибудь у них получится: где они возьмут рабочее тело, жидкое при абсолютном нуле? Гелий в таких условиях замерзает. Потому наши умные смежники и не предлагают ничего подобного.
— А может, — возразил А. И., — не предлагают оттого, что вы не спрашиваете?
— Но купить можно только то, что выложено на прилавок.
— Или заказано, например, в ателье по своему вкусу или капризу! Вот вы, — снова накинулся на меня А.И. — чем забивать своей дребеденью (первый в мире маневрирующий ИСЗ «Полет») производство и КБ, лучше поискали бы в патентных и рекламных фондах реальное решение.
В рубрики международной классификации изобретений «...двигатели. не отнесенные к другим рубрикам», в переводе с русского на русский, «Технические курьезы» я заглядывал нередко, как в юмористический журнал, там было немало более или менее хитро замаскированных вечных двигателей, смешных фафоманских выдумок, но встречались и дельные предложения в разных областях. В особенности в использовании естественно возобновляемых источников энергии. О многих решениях невозможно судить без подробного анализа. Например, «Молекулярный двигатель» Ж. Марсоля.
Следующая пятиминутка началась с обсуждения этого изобретения, изображенного на плакате (см. рисунок). В рабочую полость I на раскаленное электрическое сопротивление 2, покрытое катализатором — смесью сурьмы и цинка, насосом 3, когда поршень находится в верхнем положении, впрыскивается вода. Минуя паровую фазу, она разла1ается на кислород и водород. Эти газы занимают примерно в тысячу раз больший объем, чем породившая их вода. По закону Ван-дер-Ваальса, температура и давление возрастают. Газы расширяются и производят работу.
— Супервечный двигатель, — единодушно заявили участники обсуждения, — почти ничего не потребляет, а выдает уйму энергии!
— А может, — усомнился физик Г. А. Болтянский, — прав Марсоль? Возможно, внутренняя энергия газов, высвобождаемая при разрушении межатомных связей в молекулах волы, контактирующих с катализатором, затрачивается на разрушение других молекул. Возникает разветвляющийся, самоподдерживаемый процесс диссоциации. Теоретически возможно, раз не противоречит консервативным законам, а практически — обычный ДВС, только топливо — металл, — во много раз более концентрированное, чем привычное органическое. А вода — рабочее тело, как в паровой машине.
— Мастерски перевел стрелку, — усмехнулся мой сосед справа, — теперь не он крайний, машину поручат Ефимову.
(Болтянский курировал от фирмы работы ВНИИТа, значит, был лично ответственным за энергетический скандал и его последствия.)
— Хватит, — подытожил А.И., — высокоумных дискуссий. Без эксперимента не обойтись. Открывайте НИР.
У нас всякого «железа» — испытанных прежде узлов, приборов, агрегатов — масса. Еще больше на свалке во дворе. Из этого утиля и лучших в мире измерительных средств следовало как можно быстрее собрать целый ряд экспериментальных устройств. Разных: и примитивных — немедленно, без проекта, и довольно сложных, на что потребуется немало времени. Первый шаг — приказ об аккордной раз в десять более высокой оплате работ. Дело закипело. Об обычных объективных причинах задержек — ни слова. Теоретики, конструкторы, механики, обычно уклоняющиеся от срочных работ, сами находили работу.
1 — рабочая полость цилиндра; 2 — каталитическое (цинк с сурьмой) сопротивление-нагреватель; 3 — насос-дозатор; 4 — газопровод; 5 — реактор: б — электрезапал
Тем временем теоретики проанализировали рабочий процесс в предположении, что воду удастся расщепить. Оказалось, что он осуществим при условии очень быстрого отвода тепла из реактора. Но процесс теплопередачи сравнительно медленный. Это, видимо, учитывал Марсоль, говоря об отсутствии пара.
— Вы, — спросил, понаблюдав наши работы, А. И.. — видели в рекламе двигатели Марсоля?
— Нет, возможно, они просто засекречены.
— Тогда обратитесь в ГРУ. Я договорюсь с полковником Треховым.
Полковник — образец рафинированного интеллигента — начал с грубой правды жизни:
— Давайте гарантийное письмо об оплате. За хорошие деньги получите исчерпывающую, надежно проверенную информацию. Возможно, организуем спецоперацию. За среднюю плату получите то, что у довольно безалаберных французов плохо лежит. Можете получить даром то, что есть случайно в наших архивах. Пошарю из уважения к Эйдису. Но не взыщите: за достоверность не ручаюсь.
— Как, — возмутился я, — национальная задача...
— Национальная, конечно, но ни в одном постановлении ЦК и СМ нас нет. А у нас финансирование целевое. Минфина боимся больше, чем ФБР и прочих мастеров тайных дел.
— Не берите в голову, — не дослушав доклад, сказал Эйдис. — Трехов просто цену себе набивает, а за душой, небось, нет ничего. Сами решайте.
Предложения валились на нас, как из рога изобилия. Кое-что проверили. Вдруг, как гром среди ясного неба, сообщение ТВ: профессор И.Л. Варшавский (ФНИКТИД) ездит по Москве на своем «Москвиче», заправляемом водой и алюминиевыми кубиками! Ясно: как-то победил проклятую пленку. Надо немедленно привлечь его к нашим работам. Но со мной он разговаривать не захотел. Так же и с моим начальством.
— Сами решайте, — ответил на мою просьбу силой заставить (такая возможность тогда была) строптивого ученого нам помочь.
Сначала все кажется просто: налили в алюминиевую кружку воду, накрыли ее газосборной воронкой, внутреннюю поверхность поцарапали напильником. Какие-то пузырьки всплывали, но поджечь газ у выхода воронки не удаюсь
— Нет там никакого водорода, — утверждали скептики.
— Есть, — возражали оптимисты,
— но мало, потому и не видно пламя.
Насверлили под водой килограмм стружки. Она нагрелась, из воронки валил пар. В его облаке искрили четыре автомобильные свечи, но желанный взрыв или хоть маленький оранжевый огонек не наблюдался.
— Стружка — ерунда, давайте вольем в воду расплавленный алюминий.
— Нет, лучше смоем пленку с проволоки кислотой.
Предложения множились, многие проверены в опытах. Наконец, привезли давно заказанную алюминиевую пудру, один из ингредиентов гитлеровских зажигалок. На упаковке красная надпись: «Взрывоопасно!» Этот порошок сыпали в холодную, горячую, подкисленную, щелочную воду — водород не обнаружили.
— Только из-за несовершенства измерений, — заявили прибористы.
К реактору приладили целую систему газоанализаторов. После долгих хлопот систему наладили. Если водород будет, его обнаружим, как бы ни прятался в клубах пара. Всыпали в воду горячую пудру. Негромкий хлопок — из лопнувшей трубки струя пара ударила в лицо механику. Душераздирающий крик, толкотня товарищей, пытающихся помочь, свист пара, наконец вздох облегчения: ожог щеки, а глаз, к счастью, не задет. Повезло. Именно в этот миг — звонок городского телефона: