Это люди. А что же обезьяны? Если они, как и люди, вполне способны на "коллективную агрессивность", то не управляется ли их индивидуальная агрессивность тоже каким-то генами? Задавшись этим вопросом, американский антрополог Ти Ньюман собрал образцы тканей у всех видов человекообразных обезьян и мартышек (в общей сложности около 600 образцов) и установил (он доложил об этом на недавней конференции антропологов во Флориде), что и у них ген МАОА присутствует в нескольких разновидностях с той разницей, что у них, в отличие от людей, повторяется другая последовательность, более короткая. из 18 звеньев. И что интересно — оказалось, что все эти аллели существуют как у человекообразных обезьян, так и у мартышек Азии и Африки, но их нет у обезьян Америки. Это означает, что "короткие аллели" гена МАОА появились только после географического расщепления обезьян Старого и Нового Света, но до того, как в Старом Свете произошло видовое расщепление на человекообразных обезьян и всех прочих. Из палеонтологических данных известно, что это последнее растепление произошло примерно 25 миллионов лет тому назад, следовательно, таков и возраст этой "аллели агрессивности".
Можно спросить, почему же она сохранилась, если чрезмерно агрессивное поведение зачастую угрожает самому обладателю "короткой аллели"? Ответ довольно понятен: такое поведение давало определенные преимущества — например, в добывании пищи или в отражении угроз. Но если так, почему тогда такое поведение не стало повсеместным? Почему "короткая аллель" не распространилась по всему обезьяньему и человеческому роду? Видимо, потому, что, став массовым, оно привело бы к столь же массовой гибели чрезмерно агрессивных самцов, а это угрожало бы дальнейшему существованию вида.
Поэтому природа, как считают ученые, пошла в этом случае по пути так называемой сбалансированной эволюции, когда естественный отбор сохраняет в популяции сразу две или даже больше разновидностей одного и того же гена, иными словами, следует принципу "не класть все яйца в одну корзину. Для сохранения вида природе нужно, чтобы в нем присутствовали и "силовики", и "умники", и хулиганы, и интриганы, и те, что берут верх наглостью и агрессивностью, и те, которые берут верх умом, расчетом и предвидением. Как говорится, всякой твари по паре. И, как это ни грустно, ей, природе, для сохранения вида нужны также и толпы, и индивиды. Как выразил это на ученом языке один из приматологов, "человеческая социальная среда нуждается во всех возможных разновидностях эмоциональных и познавательных типов и требует существования широкого спектра импульсивности". И. как заключил другой ученый, "стратегия выживания приматов вот уже многие миллионы лет строится на одновременном использовании сразу многих различных путей к успеху".
Андрей Журавлев
Апокалипсис не наших дней
Чаще за дело берутся те, кто о проблемах иных наук знает лишь из популярных изданий не первой свежести. Математики переписывают историю, офтальмологи берутся за палеоантропологию, палеонтологи пытаются изучать метеориты, а физики — опровергнуть сразу все данные палеонтологии. В итоге получается бред.
В шестидесятые годы минувшего столетия появилось стойкое убеждение, что великие открытия будут рождаться на стыке наук. Правда, при этом по умолчанию подразумевалось, что, во-первых, смычку будут осуществлять специалисты как с той, так и с другой стороны, а во-вторых, что эти специалисты будут хоть немного ориентироваться в смежных дисциплинах. Так оно нередко и происходит. Например, совместными усилиями палеонтологов и молекулярных биологов в самом конце XX века были открыты переходные формы между крупнейшими подразделениями многоклеточных животных, хотя биологи уже смирились с тезисом о том, что ископаемая летопись действительно полна зияющих пробелов и, следовательно, промежуточные "виды" можно домыслить лишь теоретически.