Но если речь идет не о людях, а о странах?
Института банкротства в рамках международной системы экономических отношении не существует. Как только возникает проблема банкротства, допустим, половины крупных фирм в Южной Корее, экономические вопросы тут же превращаются в политические. Что такое Южная Корея для Америки? Это место пребывания американского контингента в 140 тысяч человек, стоящего по 38-й параллели. Рядом - Япония, Китай, пролив в Тайване, сопряженные с этим стратегические интересы и т. д. Обанкротить страну невозможно: у нее есть суверенное правительство, которое не допускает вмешательства извне. По корейским законам компании не могут быть проданы американцами за долги.
Происходит — уже произошла — глобализация торговли, финансовых, информационных потоков. Не происходит глобализации политической, и в этом мы отступили назад по сравнению с началом XX века. Британская империя была таковой на самом деле, и переселение гражданина империи, допустим, из города Шеффидд в какой-нибудь город Ахмадобад рассматривалось как движение населения внутри единой нации и всерьез ничем не ограничивалось. Сегодня за пределами своих границ живут около 1,5 процента мирового населения, а в Европе, где нет никаких ограничений на передвижение, — около 2 процентов. В начале же XX века из Европы ежегодно уезжал 1 процент населения, в пределах жизни одного поколения это было уже 10 —15 процентов.
Сегодняшняя глобализация по своим предпосылкам, методам, подходам и результатам — заведомо непредсказуемая игра, в которой нет центрального регулирующего элемента. А он был в XIX веке, в начале XX, он есть и сегодня в каждой отдельной стране, какая бы разнузданная рыночная экономика там ни была. В самой свободной американской экономике есть федеральный бюджет, есть федеральная резервная система, система исполнения наказаний и так далее — есть определенная упорядоченность. Современный мир — беспорядочная система, и глобализация в американском ее варианте сделала многое для того, чтобы он стал еще более беспорядочным. Потому что субъекты глобализации — крупнейшие транснациональные компании. Даже относительно крупным государствам трудно противостоять воле корпораций, поэтому в мире нет ни реального центра власти, ни контроля за развитием ситуации.
Общепризнанно, что одним из катализаторов и глобального терроризма, и миграционных потоков, и конфликтных ситуаций в мире является огромный масштаб мирового неравенства. В последние годы динамика его углубления стала гораздо более драматической, чем прежде. Само по себе углубление неравенства печально, но не смертельно: если, допустим, доходы одного человека ши одной группы населения увеличиваются на 20 процентов в год, а доходы других— на 2 процента, это прискорбно, но, возможно, справедливо, а возможно, и приемлемо. Но когда доходы одной части населения ежегодно растут на 30 процентов, а доходы другой сокращаются в абсолютном выражении, то это похоже на катастрофу. Сегодня в мире 48 стран, где среднедушевой доход ниже, чем в 1970 году. Это страны с самыми большими темпами роста населения и, как правило, наименее связанные с европейской культурой: Восточная Азия, Бангладеш, часть стран типа Лаоса, Бирмы и практически вся Африка. Во многих регионах происходит деградация природных экосистем, снижается продолжительность жизни. Мировая периферия очень быстро деградирует. Конечно, оценки такого рода весьма приблизительны, но в начале XIX века разрыв между центром и периферией (допустим, между Францией и Индией) был 3 — 4-кратным, к началу Первой мировой войны — 12-13-кратным, а сегодня разрыв оценивается в 70 раз и очень быстро увеличивается. Максимальные темпы роста этого разрыва зафиксированы в последние десятилетия.
Почему это происходит? Среди прочих есть причина, которую я считаю главной: в последние тридцать лет на Западе сложились элементы постиндустриального общества, которое предполагает совершенно иное отношение к миру. Мы уже говорили об этом, в том числе и на страницах журнала «Знание—сила». Вкратце повторюсь: общество, в котором экономика главным своим ресурсом сделала знания, все меньше зависит от остального мира, поскольку постоянно уменьшает свои потребности в материальных. сырьевых элементах. «Внешнему» миру такое общество поставляет в основном продукты интеллектуального труда и творчества, что приносит гораздо больше прибыли, но ограничивает круг покупателей такой продукции развитыми странами. В результате круг развитых постиндустриальных стран замыкается в себе, а разрыв между ними и остальными странами увеличивается.