К плагиату можно отнести и такой основополагающий в сталинском терроре термин, как враг народа, — это из лексики Парижской коммуны.
Иерусалим
Ленинград вымер голодной смертью в блокаду из-за того, что Сталин убил одного умного еврея. Вообще-то он убил их огромное множество, но этот конкретный еврей должен был стать спасителем сотен тысяч ленинградцев. Разумеется, Сталин лично их не расстреливал, это делали его подручные — те самые пилаты, о которых идет речь, — он создал пилатчину, на которой держалась его империя.
Так вот, Провидению было угодно, чтобы тайное и на этот раз стало явным. Избрав своим глашатаем меня, оно сохранило мою жизнь во Второй мировой войне — из нашей коммуналки на фронт ушли пять мальчиков, вернулся я один. Сохранило оно жизнь и еще одному человеку в этой цепочке памяти — моему другу Иосифу Шамису.
Памятная доска на резиденции Пилата
За Львиными воротами справа - резиденция Пилата, отсюда вдаль уходит ВиаДолороза - крестный путь Иисуса
Иосиф был сослуживцем моей мамы еще в довоенные годы — они работали в одной организации, носившей название «Комитет заготовок при Совете Народных Комиссаров СССР». Инженер-строитель, он возводил элеваторы и прочие «закрома Родины». В 1938 году его арестовали, дали «срок» и этапировали в Норильск, откуда он вернулся в Москву только после смерти Сталина.
Разыскивая старых друзей, он пришел и в наш дом и потом стал часто у нас бывать. И вот через много лет, уже в середине восьмидесятых, я стал расспрашивать его о «подробностях»
— как арестовывали, как допрашивали, как перевозили, — мне нужны были детали в связи с одной книгой о Булгакове, в которой я заподозрил ловкие подтасовки, а вернее сказать
— вранье. И однажды, как бы между делом, не относящимся к нашей беседе впрямую, Иосиф рассказал мне об одном совещании у председателя Комитета заготовок, на котором, собрав специально инженеров-строителей, Клейнер — он был председателем комитета — сказал: «Думайте о Ленинграде — если начнется война, то через несколько дней город останется без хлеба, поэтому нужно срочно спроектировать и построить подземные зернохранилища». Ему возразили, что там сплошная вода и это неосуществимо. «Почему же неосуществимо? — сказал он. — Еще при царе на Фонтанке сделали подземные склады, и они не протекли до сих пор. Так что — начинайте немедленно»...
Это был 1936 год, до войны оставалось пять лет, и времени на выполнение этого задания хватило бы. Но в 1937 году Клейнер был расстрелян, все участники совещания были арестованы, проект Клейнера отброшен как вредительский, и больше о нем не вспоминали. А уже в самом начале войны при воздушном налете сгорели Бадаевские склады, и город остался без продовольствия.
Фамилия «Клейнер» была мне знакома —детская память цепка, а на каком-то торжественном собрании сотрудников комитета, на которое мама меня взяла с собой, я увидел этого человека — он сидел на сцене в президиуме, одет был, как все большое начальство в ту пору, — гимнастерка под ремень, галифе, сапоги, а на гимнастерке сверкал новенький орден Ленина — по тем временам большая редкость, вероятно, потому это так и врезалось в мою память.
Вскоре после этой нашей беседы Иосиф Шамис уехал вслед за своими потомками в Америку, где через несколько лет ушел на вечный покой в Нью-Йорке, там и похоронен.
Я решил узнать какие-нибудь подробности о Клейнере и написал в Администрацию Президента РФ, в Управление по наградам, ибо единственной зацепкой туг был только орден Ленина, кроме фамилии, я же ничего не знал. И орден «сработал» — в ответе, который я получил, говорилось: «Сообщаем, что по учетным данным Управления Президента Российской Федерации по государственным наградам Клейнер Израиль Михайлович — председатель Комитета заготовок при СНК СССР, Постановлением ЦИК СССР от 17 января 1936 щда за перевыполнение плана 1935 года по заготовкам основных сельскохозяйственных продуктов и за успехи в деле организации хранения и переработки зерна награжден орденом Ленина. Другими сведениями о биографии И.М. Клейнера управление не располагает. Первый заместитель начальника управления Р Смирнов».
То торжественное собрание было, очевидно, по поводу награждения сотрудников комитета, как говорили тогда, «правительственными наградами». Теперь из справки я уже знал его имя-отчество и должность, что дало мне возможность обратиться в Центральный архив ФСБ (КГБ) и получить тот страшный фрагмент его биографии об аресте и расстреле, который здесь и привожу как дополнение к повествованию о Пилате, дабы нагляднее была видна связь романа Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита» с тем временем, в которое был написан, и актуальность его для эпохи совдепии...