Решение Верховного Суда США положило конец попыткам введения тотального запрета на преподавание эволюционных учений в средней и высшей школе. Тем не менее, законодатели и администраторы разных уровней и позже пытались корректировать учебные программы в духе антиэволюционизма. В 1973 году Генеральная Ассамблея в Нашвилле (опять Тенесси) постановила включать в одобренные штатными властями учебники по естественным наукам изложение не только дарвинизма, но и «других теорий», в том числе, и обьяснений, основанных на Библии. Этот закон сразу же вызвал многочисленные протесты и был незамедлительно оспорен в штатных и федеральных судах. Через два года федеральный апелляционный суд аннулировал решение теннессийских законодателей как «явно антиконституционное». Члены суда пришли к заключению, что этот закон фактически закрепляет за властями штата право способствовать установлению религии и тем самым прямо противоречит Первой поправке к Конституции США.
Тем не менее в 1981 году в Арканзасе и Луизиане был принят «закон о равном времени», который предписывал преподавать научную теорию биологической эволюции параллельно и на равных правах с альтернативными ей воззрениями: эти штаты не подлежали юрисдикции апелляционного суда по «тенессийскому казусу». Оба новых закона постигла судьба их теннессийского предшественника. В Арканзасе уже в самом начале 1982 года он был дезавуирован федеральным судом первой инстанции, причем среди истцов, потребовавших его отмены, были и священнослужители. Инициаторы апелляций настаивали на том, что закон фактически позволяет властям штата оказывать поддержку одной конкретной религиозной доктрине и тем самым вступает в противоречие с Первой поправкой к федеральной конституции. В Луизиане закон продержался гораздо дольше: против него четырежды высказывались суды различных уровней, однако его сторонники каждый раз подавали апелляции. В конце концов дело дошло до Верховного Суда США, который его отменил в 1987 году, опять-таки, со ссылкой на Первую поправку.
В последние голы самые активные усилия этого рода предпринимаются в штате Канзас. В 1999 году штатный Совет по образованию обсуждат рекомендации экспертов, как сделать более современными требования школьного экзамена по естественным наукам. Среди прочего было и требование знать и понимать основы эволюционной биологии. Неожиданно член Совета ветеринар Стив Абрамс предложил совершенно другой вариант экзаменационных стандартов, составленный с помощью фундаменталистской группы из штата Миссури. Несмотря на решительные возражения экспертов, Совет одобрил документ о стандартах, из которого были исключены почти все упоминания о биологической эволюции, а то, что осталось, было явно неграмотным. Новые стандарты не требовали, чтобы школьники на экзаменах демонстрировали знание не только дарвинизма, но также геологического возраста Земли, теории континентального дрейфа, и общепринятой космологической модели возникновения мироздания в результате Большого Взрыва. Иными словами, научное содержание предмета было сведено к минимуму и вполне могло соседствовать с совершенно иными «теориями».
Постановление мгновенно вызвало общеамериканский резонанс, в основном негативный. Его осудили как руководители всех канзасских университетов, так и губернатор штата Билл Грейвс. После выборов 2000 года фундаменталистски настроенные члены Совета остались в меньшинстве, и в 2001 году Совет утвердил все первоначальные предложения экспертного комитета, в том числе и пункт об эволюционной биологии.
Однако совсем недавно эта история получила продолжение. Выборы 2004 года вновь изменили баланс сил в канзасском Совете по образованию, усилив позиции религиозных консерваторов. Новый председатель Совета Стив Абрамс нынешней весной назначил серию открытых слушаний, посвященных школьному преподаванию биологии. Можно не сомневаться, что новое решение возымеет резонанс далеко за пределами Канзаса: подобные предложения о пересмотре школьных программ рассматриваются еще как минимум в восемнадцати штатах.
Олег Николаев
«Я тебя породил, я тебя и убью!»
Фраза гоголевского героя, казнящего своего сына за предательство, вошла в русский фразеологический фонд и широко бытует в повседневном обиходе (кстати, как и предшествующий ей вопрос Тараса: «Что, сынку, помогли тебе твои ляхи?»). Помню, как в детстве во время шуточной борьбы-возни с отцом (ср.: Тарас и Остап, бьющиеся на «кулаки») фразу «Я тебя породил, я тебя и убью!» периодически произносил папа, положивший меня на обе лопатки. Фривольная переделка формулы, распространенная в особенности в подростковой среде: «Чем я тебя породил, тем я тебя и убью», — только подчеркивает значимость Тарасовых слов для русского национального менталитета. Сама гоголевская повесть хорошо знакома нашим соотечественникам: она была включена в школьные программы и в дореволюционное время, и в советскую эпоху, и сейчас. История критического, научного, методического истолкования «Тараса Бульбы», как и самой коллизии сыноубийства, не только богата, но и идеологически маркирована. Писатель явно коснулся принципиально важных для русского сознания концептов, неких болезненных для национального менталитета точек.