Он принял журнал из рук Нины Сергеевны Филипповой в очень тяжелое время не только для нашего журнала, но и для всей российской периодической печати. Ценой огромных усилий ему, как главному редактору, удалось сохранить журнал. У него была такая особенность: до последнего пытаться решить любую проблему самому, не перекладывая ее на плечи соратников. Никогда не жалуясь. Он действительно никоща ничего не просил у сильных мира сего. Никому не рассказывал о своих болезнях. Оберегал сотрудников от забот и хлопот, связанных с выживанием журнала. Останется загадкой, как ему удавалось сочетать бесконечные материальные хлопоты с серьезнейшей работой над содержанием каждого номера, работой с каждым редактором, каждым материалом.
В самые сложные годы он сумел сохранить репутацию журнала, его читателей и авторов. Сохранить лучшее, чем было славно «Знание — сила», в новых условиях можно было, только постоянно выдвигая и прорабатывая долгосрочную стратегию, сочетавшую главные принципы, которым журнал оставался верен, с новыми мотивами, новой тактикой.
Мы привыкли к тому, что он всегда стоял за нашей спиной, готовый помочь, поддержать, подсказать, подстегнуть притормозившую мысль. Теперь у нас за спиной — пусто.
Теперь нам самим придется сохранять, развивать, беречь наш журнал — ради нас самих, ради вас, наших читателей. И это оудет лучшей памятью Григорию Андреевичу.
Ирина Прусс
Демографические странности России
В России, как водится, демографических странностей больше, чем в других странах, ну просто парадокс на парадоксе. Вот, к примеру, излюбленный нашими громогласными патриотами сюжет о геноциде русского народа: вымираем, братцы! Но и вымираем как-то по особенному.
Рождаемость у нас сокращается, как и в развитых странах Запада: известно, что они, исключая США, не дотягивают и до простого воспроизводства своего населения. Как и у них, рождаемость начала снижаться у нас как бы в ответ на падение смертности: изменился механизм воспроизводства населения, соотношение высокая смертность/высокая рождаемость сменилось на соотношение низкая смертность/низкая рождаемость. Так было в нашей стране примерно до середины прошлого века. Во второй его половине, однако, на Западе падение смертности продолжалось и идет до сих пор. у нас же оно сначала приостановилось, потом, вопреки новой формуле, смертность с рождаемостью пошли в противоположных направлениях: рождаемость продолжала снижаться, смертность начала расти, как и разрыв со странами Запада по продолжительности жизни. То есть рождаемость у нас, как в развитом мире, а смертность — как в развивающемся.
На стандартное восклицание: все от бедности, кто ж рожать будет с нашими-то зарплатами! - обычно следует столь же стандартный и тем не менее справедливый ответ: между доходами и уровнем рождаемости связь обратная, а не прямая, идет ли речь о странах или о группах населения с разными доходами. Чем беднее страна, тем выше там рождаемость. Чем беднее группа населения, тем больше детей в се семьях (правильно и обратное: чем больше детей — тем беднее, как правило, семья).
Не привыкшая ценить жизнь отдельного человека Россия не умеет заботиться и о его здоровье. Но и он сам свое здоровье не ценит.
Тем не менее именно на начало реформ, связанных с резким падением уровня жизни всего населения страны (пусть оно и не было таким резким, как нам казалось тогда, но оно было, это уж несомненно), приходится резкое увеличение смертности россиян. Вот и попробуйте доказать, что две эти вещи не связаны друг с другом! Опять выходит, учебники не для нас писаны и общемировые демографические закономерности нас вообще не касаются...
Один парадокс сменяется другим. Предположим, неизбежная при реформировании не только экономики, но и всего привычного уклада жизни дезорганизация работы важных для людей институтов - здравоохранения, например, вкупе с общей психологической напряженностью привели к росту смертности в начале девяностых годов. Какие группы населения падут прежде всех других жертвами перемен? Разумеется, наиболее уязвимые, наиболее зависимые - то есть старики и дети. Так ничего подобного - смертность и стариков, и детей в эти годы практически не изменилась, а пострадали более всего здоровые мужики в расцвете сил, во всяком случае - в работоспособном возрасте.
Этот последний парадокс более всего обнаруживает привычку ленивого ума связывать между собой на поверхности лежащие события и в случае их последовательности легкомысленно заменять «после того» на «поэтому».