В тени подобных заявлений остаются другие практические шаги. В последние годы китайские представители активно участвуют в различных международных программах ООН — миротворческих миссиях в Заире, Восточном Тиморе и даже на Гаити, всего в тысяче километров от побережья США. Китай давно ведет свою дипломатическую игру. Так, в разгар эскалации гражданской войны в Судане именно Китай наложил вето на проект крайне жесткой резолюции, осуждающей действия суданских властей. Такой поступок легко объяснить, зная, что главным потребителем суданской нефти является Китай.
«Если Китай проснется, мир вздрогнет», — обмолвился однажды Наполеон. Его пророческие слова, похоже, сбылись. «Центр тяжести мировой политики смещается в сторону Тихоокеанского региона», — говорит бывший госсекретарь США Генри Киссинджер. Обозреватель «Нью- Йорк Таймс» летом 2004 года отметил, что, если предыдущий век был веком США, то наступающее столетие станет «китайским».
Время «слабого Китая» прошло. Страна стремительно вооружается. Только в 2004 году расходы на оборону выросли, по официальным данным, на 20 процентов. Стремительно обновляется китайский флот. По мнению австралийского политолога Бенджамина Рейли, «в перспективе Китай бросит вызов лидерству США в тихоокеанском регионе. Нет никакой гарантии, что Океания и впредь останется своего рода акваторией американского флота».
В октябре 2003 года Китай стал третьей в мире космической державой, после СССР и США. В китайском Политбюро, все члены которого по образованию инженеры, царила нескрываемая эйфория. Теперь все чаще говорят о том, что новый человек на Луне непременно будет китайцем.
Однако успехи космонавтики — лишь звено в череде других научных достижений. Вот как оценивает в интервью газете «Die Welt» перспективы китайской науки профессор Ли Юнсян, президент Академии наук КНР: «Наибольшим потенциалом обладают гуманитарные науки и биотехнология. Большую роль будут играть также информационные технологии. Далее, мне хотелось бы упомянуть нанотехнологию и разнообразные возможности ее применения. Открытия в области нанотехнологии могут способствовать, например, разработке новых материалов и лекарств. Китайские ученые уже достигли в этой области выдающихся результатов. Другие приоритетные отрасли китайской науки — исследования головного мозга и разработки в области энергетики. Сейчас мы стали заниматься даже полярными исследованиями.
Развитие науки в Китае тормозят пока... сами ученые и инженеры. Они слишком привыкли копировать то, что сделано учеными других стран. Нужны оригинальные инновации. Важно не количество научных публикаций, а фундаментальные результаты исследований.
Другим странам тоже есть чему учиться у Китая. В качестве примера можно назвать традиционную китайскую медицину, которая стремится рассматривать человеческий организм в его целостности. В традиционной китайской медицине, например, не стремятся выписать человеку таблетку от головной боли, а доискиваются до подлинной причины этой боли. У Китая — тысячелетние традиции в науке и философии».
Уже через полтора десятка лет важнейшую роль в мировой науке, наряду с США и ЕС, будут играть такие азиатские государства, как Китай, Япония или Корея, полагает Ли Юнсян. «Пока Азия по сравнению с Европой и США еще отстает. Это изменится. Сейчас мы выделяем на научные исследования и разработки лишь 1,32 процента валового национального продукта. Однако этот показатель будет неуклонно расти. К 2020 году мы планируем достичь уровня 2,5 процентов. Но и эти цифры не все. Еще важнее то, что мы готовим самых квалифицированных ученых и инженеров».
Недаром известный американский генетик Эрик Лэндер, выступая в Пекине перед студентами, воскликнул: «Будущее принадлежит вам». Когда-то и впрямь будущее принадлежало Китаю. Страна была оплотом мировых инноваций. Шелк и бумага, компас и сейсмограф, порох и бумажные деньги — этими изобретениями мир обязан Китаю. Всего пять столетий назад именно Китай был наиболее развитой державой мира и вполне мог завоевать Европу (см. «Знание — сила», 9/2002). В то время, по оценке экономистов, самый высокий в мире доход на душу населения был в Китае.
Однако китайские власти выбрали политику изоляции. В стране наступил застой; она погрузилась в «болото азиатщины». После столетий манчжурской власти и десятилетий гражданской войны, после японской оккупации, гоминьдановской коррупции и маоистских экспериментов Китай вновь пробудился от сна.