Все магнитары имеют периоды обращения между 5 и 12 секундами (напомним — у пульсаров эти периоды составляют десятые или сотые, а то и тысячные доли секунды). Все они обладают гигантскими магнитными полями, которые так резко замедляют вращение молодых магнитаров, что периоды их вращения за считанные столетия спадают с нескольких миллисекунд до нескольких секунд. После этого короткого промежутка активности все магнитары превращаются в слабо нагретые, очень медленно вращающиеся объекты, похожие на те, что астрономы раньше называли «тусклыми нейтронными звездами».
По многим своим свойствам (большой период вращения, повторяющиеся выбросы мягкого гамма-излучения) они близки к другому, тоже немногочисленному классу нейтронных звезд — так называемым аномальным рентгеновским пульсарам, которые медленно пульсируют в рентгеновской части спектра; большинство специалистов считают, что это — разновидность магнитаров с чуть более слабым магнитным полем. С другой стороны, некоторые специалисты склонны думать, что те чудовищные вспышки жесткого гамма-излучения, которые время от времени приходят из самых разных участков неба (и которые до сих пор считались последствиями взрывов сверхновых звезд), тоже порождены какими-то магнитарами, только наоборот — сверхсильными. И тут мы возвращаемся к тому, с чего начали, — к сенсации декабря 2004 года.
Если стремиться к строгости, то эту сенсацию следует отнести к февралю 2005 года, потому что именно тогда ученые, проверив и проанализировав показания своих приборов, сообщили журналистам (а журналисты — всему человечеству), что почти два месяца назад, 27 декабря минувшего года, что называется — под самый звон бокалов, Землю тряханула самая мощная за все времена вспышка гамма-излучения, которая пришла с другого конца нашей галактики, продолжалась доли секунды, равнялась по своей энергии всему, что испускает наше Солнце в течение 100 тысяч лет (!), и прослежена по обратной траектории к звезде SGR 1806-20 — той самой, исследование которой за 7 лет до того впервые убедило ученых в существовании магнитаров.
Если бы вспышка такой же мощности была не в гамма-области электромагнитного спектра, а в видимой человеческому глазу, нам показалось бы, что на небе внезапно, на какие-то доли секунды, появилась еще одна полная луна. А если бы вспышка такой мощности произошла не на расстоянии 50 тысяч световых лет, а «рядом» — на расстоянии, скажем, в 10 световых лет, — она немедленно разрушила бы весь озоновый слой над Землей, что неминуемо привело бы к массовому вымиранию животных (так что, возможно, какие-то прежние биологические катастрофы, вроде внезапной гибели динозавров, были вызваны именно такой близкой гамма-вспышкой).
И наконец, если бы такой магнитар даже в спокойном состоянии проходил мимо Земли, поспешили добавить журналисты, он размагнитил бы все наши кредитные карточки. Но поскольку, как мы уже знаем, никакие из перечисленных «если» не произошли, то рекордная вспышка, достигнув верхних, ионизированных слоев атмосферы, произвела там некоторое временное возбуждение, похожее на то, какое производит в земной ионосфере очередной сильный выброс заряженных частиц с Солнца. Хотя и меньше по последствиям — наша ионосфера слегка вспухла, как от удара, но «синяк» этот вскорости прошел без следа.
Громовой магнитар на другом краю Млечного пути разъяренно метнул свою молнию в пространство, но нашего берега достигло лишь слабое покачивание эфира, и мы, в нашей уютной планетной лодочке, да еще под радостный рев новогодней толпы, его даже и не заметили. Счастливое стечение обстоятельств, сказал бы пессимист, ведь в следующий раз может и не пронести. Оптимист же наверняка ответил бы, что магнитаров на свете не так уж много, живут они недолго, сверхновые звезды, из которых могли бы появиться новые магнитары, в наших провинциальных окрестностях, вообще говоря, не водятся, так что авось на наш век пронесет.
Скептик же, присутствуй он при этом споре, скорее всего, процедил бы, что все это пустое, никто там, на том другом краю галактики не был, никто живых магнитаров-пульсаров не видел, так что вполне возможно, что все на самом деле обстоит совершенно иначе — например, сидят на том краю на самом деле маленькие зеленые человечки и азартно итрают в какие-нибудь свои шашки. А у нас тут гремит и полыхает. И кредитные карточки чуть не размагничиваются...
ЛАБОРАТОРИЯ ЧЕЛОВЕКА
Олег Грибков
Уставшие от жизни
Может быть, о нашей жизни действительно лучше не задумываться? Тяжела она. Мы ведь по сути не живем, а выживаем.
Для чего мы работаем? Чтобы иметь средства на отдых?
А отдыхаем для чего? Чтобы побольше заработать? Замкнутый круг. Никому мы не нужны! Не поэтому ли многие совершенно добровольно и без всяких сожалений накладывают на себя руки?
Вот так я размышлял по дороге к кандидату медицинских наук Вадиму Моисеевичу Гилоду. В 20-й городской больнице г. Москвы он заведует кризисным отделением. Здесь лежат люди, совершившие попытку суицида, то есть - неудавшиеся самоубийцы.
Не скрою, пока добирался до места, настроение мое опустилось ниже некуда. Ну в самом деле, стоит ли тратить отпущенные годы на зарабатывание куска хлеба?
Неужели человек рождается только для этого?..
— Из-за социально-бытовых проблем из жизни уходят редко, — возразил Вадим Моисеевич. — Если следовать вашей логике, август 98-го должен был выкосить страну наполовину. Но ничего подобного не случилось. Люди, не страдающие психическими расстройствами, кончают с собой в основном поличным мотивам: предательство, одиночество, собственная несостоятельность, конфликт зависимых отношений.
Причем зависимость может быть от чего угодно. Например, от работы. Человек не представляет, где мог бы еще трудиться, кроме как там, где трудится. Й вдруг — увольнение. Он переживает, ищет другое место. И даже находит, но не адаптируется к новым условиям. В конце концов созревает решение уйти из жизни. Другой пример: кто-то любит кого-то, долго добивается взаимности. Но ответного чувства нет. Либо ответ не такой, какого хотелось бы. Выход — снова в самоубийстве.
А социальные катаклизмы играют второстепенную роль. Человек готов жить в бедности, под открытым небом, готов всю жизнь добиваться признания собственных талантов, но при этом надо, чтобы его кто-то любил. Иначе самая пустяшная неудача в воображении раздувается до вселенских размеров, самое незначительное препятствие кажется непреодолимым, и тогда смерть представляется избавлением.
Хотя и в 98-м были отчаявшиеся. Мой очень богатый знакомый во время дефолта потерял все и от этого впал в жуткую депрессию. Так прямо и говорил: «Больше не могу. Не знаю, что делать». Но полежал у нас и выкарабкался. Сегодня он не так богат, трудится за гораздо меньшие деньги. Однако кто знает, что ждет нас впереди? Жизнь продолжается.
— И как же вы ему помогли?
— Конечно, утраченного специалист не возвращает. Но он помогает увидеть многообразие вариантов, взглянуть на все под другим углом: «Ты говоришь — крах? А в чем он? В том, что нет больше возможности продавать этот товар? Но ведь ты уже кое-что нажил: дом, семья, дети. Разве мало? Многие об этом только мечтают. А что до бизнеса — займешься чем-нибудь еще. Так из-за чего же убивать себя?..» Говоря коротко, надо найти максимум позитива в прошлом.