Совершенно иначе будет выглядеть та же ситуация в бедном Китае. В Японии пенсионную систему придется перестраивать — в Китае ее просто нет, подавляющее большинство китайцев никакой пенсии не получают, а на старости лет находятся на попечении младших поколений семьи. Вот для семьи уменьшение числа кормильцев и увеличение иждивенцев действительно может стать катастрофой, особенно если она уже сегодня еле сводит концы с концами. Система здравоохранения Китая, мягко говоря, оставляет желать лучшего, условия труда и жизни тоже не способствуют здоровью — пожилые китайцы просто физически не смогут работать намного дольше, тем более что сама эта работа еще долго будет несопоставимо тяжелее, чем в Японии.
То, что пишет Аберштадт о Японии, также относится и к старению населения всех стран Северного кольца. Видите, насколько лучше быть здоровым и богатым, чем бедным и больным?
Но этим банальным выводом демографические парадоксы явно не исчерпываются. Особенно если взглянуть еще и на Россию. Но это уже совсем отдельный разговор (в одном из ближайших номеров).
О ВРЕМЕНА! О НРАВЫ!
Николай Сайнаков
"Всему злу начало есть"
Во все времена люди говорят о падении нравов. Наше нравственное чувство всегда не удовлетворено, общественные и людские пороки не дают нам покоя. Мы ищем способы изживания пороков, но всегда ли понимаем, что за ними стоит? Тот же гомосексуализм. Является ли он физиологическим явлением или порождением современной нам культуры, или это что-то иное? Однозначного ответа нет. Но история дает нам материал для размышления.
Русские люди конца XV — начала XVI веков с немалым энтузиазмом говорили о "падении нравов". Интеллектуалы средневековой эпохи — светские и церковные — не оставляли без внимания ни одного греха из тех, что выделяли люди еще с библейских времен.
Как известно, христианская нравственность формировалась на основе положения о естественной греховности человека и противопоставляла ему идеал святости. Естественно, что полемисты имели этот идеал в виду. Но, как сокрушался и евангельский Иисус, "много званых, а мало избранных". Понимая, что требовать от всех святости невозможно, полемисты не все грехи считали равнозначными. Да и не все были "актуальны". Какие же "особые" пороки поражали русское общество?
Глава церкви митрополит Даниил особенно сокрушался из-за пьянства: "От него все беды душевные и телесные, и срам и поношение от всех и ума исступление", необходимо "себя соблюдать от всего — и пьянства, и пиров.., и тунеядцев, и лицемерных друзей отставить". Другим наиболее значительным грехом митрополит признает праздность, которая "всему злу начало есть".
Одной из наиболее лютых и губительных страстей древнерусскими авторами признается зависть. Но еще более, чем зависть, авторов ужасает стяжание, или сребролюбие, иначе говоря — страсть к богатству. Многому великому злу "ходатай бывает сребролюбец".
Все эти грехи, как можно понять, весьма опасны и распространены. И все-таки чаще всего бичуют и обличают содомский ipex, так в средние века называли гомосексуализм. На знаменитом Стоглавом соборе, где собирались церковные иерархи, говорилось, что Господь ждет покаяния и обращения от всяких зол, но больше всего — от гордости, зависти, блуда, прелюбодейства и содомства. "Помыслим, — восклицает древнерусский автор, —из-за чего весь мир Господь потопил, Ноя одного оставив? Не из-за блуда ли? А Содом и Гоморру огонь поясть за что?.." Максим Грек, Сильвестр, Даниил говорят о содомии неоднократно. Неужели этот порок был столь распространенным? В чем причина такого внимания?
Представитель английских деловых кругов в России Джером Горсей воспроизводит речь, будто бы произнесенную царем на соборе 1580 года. Царь обвиняет представителей церкви: "Вы живете праздной жизнью в удовольствиях и лакомствах, совершая самые ужасные претрешения, вымогая деньги, пользуясь взяточничеством и лихоимством свыше возможного. Вы погрязли во всех вопиющих грехах, обжорстве, праздности, содомском грехе, худшем из худших, с животными".
Так, может быть, этот порок присущ преимущественно священникам и монахам, для которых женщины оказывались трудно доступны? Вполне возможно. Вот только и в Древней Греции при отсутствии монашеского образа жизни гомосексуалистов было не меньше. Характерен рост гомосексуализма и в современном нам обществе. Но вернемся в XVI век.
Герберштейн, описывая брачные обычаи русских, утверждал, что "любовь супругов по большей части холодна, преимущественно у благородных и знатных, потому что они женятся на девушках, которых никогда прежде не видали, а потом, занятые службой князя, принуждены оставлять их, оскверняя себя гнусным распутством на стороне". Митрополит Даниил, сочиняя наказ своей пастве, обращается по поводу блуда именно к представителям знати: "И вельможи, и воеводы, и прочие воины, никого не обижайте, своими доходами и оброками удовлетворяйтесь, жен своих любите и не желайте чужих, и не говорите, что его жена добролепна, благопокорна, художественна, любомудрена, моя же не хороша, но безумна и ненавистна мне есть".
В челобитной, поданной на имя Грозного, дворянин Иван Пересветов старается убедить царя, что именно ленивые вельможи, боящиеся за свое богатство и жизнь, стали причиной гибели Византии и несут такой же вред его царству. Любопытно свидетельство Герберштейна, что "знатные люди чтят праздники тем, что после обедни бражничают и надевают пышную одежду; простой народ, слуги и рабы большею частью работают, говоря, что праздновать и пользоваться досугом—дело господ".
Обращает на себя внимание несомненный факт, что праздность и страсть к стяжанию непосредственно связаны с образом жизни русской знати. Еще точнее — с общей атмосферой, которая сложилась в это время.
Яркое описание деятельности служащих приказов оставил немецкий авантюрист Генрих Штаден. По его словам, практически все приказные управленцы живут за счет взяток, мошенничества и воровства, поставив это лихоимство на широкую ногу. Вот характерный случай с наместником Каргополя, который приводит Штаден. Этот наместник грабил все Поморье, пресекая все попытки населения жаловаться на него великому князю.
Страсть к стяжанию оказалась связана не только с новыми возможностями и ослаблением контроля над конкретными чиновниками. Среди ее причин можно назвать нестабильность положения знати. Ее становилось все больше, а богатой крестьянами землицы все меньше, да и та земля уже не гарантировала высокого общественного положения и личной безопасности. Более существенными становятся такие факторы, как близость к великому князю или наличие денег. Тот же Штаден отмечал, что без денег либо защиты важных лиц совершенно невозможно выиграть судебный процесс или добиться каких-либо выгод. Деньги и для знати, и для посадского населения становятся элементарным средством выживания. Но и, имея их, мечтать о стабильности не приходилось — церковь и светские власти буквально поражены страстью к стяжанию. Не зря митрополит Даниил называет зависть одним из худших грехов.