Что же получается? Поведение всех элементов мироздания в теории Эйнштейна — в нашем пространстве- времени — описывается четырехмерными линиями, своего рода "долготой-широтой" любых физических тел, пребывающих одновременно и в пространстве, и во времени. По Геделю, из-за вращения Вселенной эти четырехмерные линии — "мировые линии" — искривляются так сильно, что свиваются в петлю. Если предположить, что мы попробуем совершить путешествие вдоль подобной замкнутой линии, то, в конце концов, встретим... самих себя, вернувшись в свое прошлое. Это — не фантастика, это — точный математический расчет. Путешествия вдаль минувших времен возможны вдоль "кривых, замкнутых во времени", как называл подобные линии Гедель.
Эти кривые — словно мосты, проложенные над бурными водами времени. Легко ли было бы пересечь бурные воды реки, если бы не мост, возведенный над ней? Так и из вод времени есть единственный выход, одна возможность их миновать — эта линия, этот "мост", свернувшийся в прошлое. Ступив на этот "мост Мирабо" — "тьма спускается полночь бьет дни уходят а жизнь идет" (Г. Аполлинер) — можно оказаться там, где... "снова пробило время ночное, мое прошлое снова со мною".
Тысячи дорог ведут нас из нашего сегодня в день завтрашний, тысячи возможностей, готовых осуществиться, — и лишь одна дорога назад. Как ее найти? Гедель, как Бог, возвещает действительное: "Если мы, отправляясь в путь на космическом корабле, совершим полет по кругу, описав кривую достаточно большого радиуса, то можно вернуться в любой уголок прошлого".
Но что значит "достаточно большого радиуса"? Исходя из известных тогда параметров Вселенной, Гедель рассчитал скорость ее вращения. По его космической математике, Вселенная совершала один оборот за 70 миллионов лет. Длина же той траектории, проскользив вдоль которой, можно переменить "полюса времени" и обрести Будущее в Прошлом, составляла 100 миллиардов световых лет. И хоть число это — в силу его непомерности — ничего, кроме улыбки у читателя не вызовет, оно имеет вполне определенную величину, оно не бесконечно велико. Для вечности же все эти миллиарды и миллионы, что для нас — мерное дыхание секунд: частый такт, отбивающий ход времен, смену времен. И вот уже Прошлое в паре с Будущим, словно на паркете дансинга, переступают, непрерывно меняются местами. Как с этим поспоришь? Ведь математические истины — все эти "дважды два", "пять плюс пять", "скорость вращения", "сто миллиардов" — не формальная уловка, они существуют в действительности, полагал реалист, взращенный мистической Веной.
Гедель даже напутствовал капитанов грядущих космолетов, написав, что корабль должен двигаться по этой замкнутой кривой со скоростью, составляющей не менее 70 % скорости света Написал, а затем отмахнулся от навязчивого наваждения этой математической идеи. Нет, это решительно лежит "за пределами любых практических возможностей". Так подытожил свое открытие Гедель. Собственноручно сделанный им подарок останется лишь забавной игрушкой в памяти Эйнштейна и всего человечества. Останется еще одной возможностью математики, этой мечтательной царицы наук, возможностью, которая так же мало связана со зримым нами миром, как и попытка средневековых реалистов подсчитать, сколько же ангелов может пуститься в пляс на острие иглы.
В фильме "Туннель времени" (1936) герой легко расстается с настоящим
"За пределами возможностей"? Но не может ли так быть, чтобы Гедель заблуждался в значении своего открытия, ведь сам он был, в общем-то, человеком непрактичным, не умевшим вплетать кружева своей мысли в паутину повседневной практики?
В 1935 году Альберт Эйнштейн и Натан Розен опубликовали работу, из которой явствовало, что в пространстве-времени могут существовать туннели, заметно сокращающие расстояние между отдаленными частями космоса. За этими "мостами Эйнштейна- Розена" теперь закрепилось название "червоточин".
Теория гласит, что в окрестности сверхмассивных объектов (например, черных дыр) возникают трещины в пространстве-времени. Любой объект, закатившийся в подобную трещину, — как монетка, юркнувшая в щель рассохшихся полов старой дачи, — вынырнет за тысячи и тысячи световых лет отсюда, на другом конце мироздания, на другом его "этаже". Эти туннели, словно хорды, пронизывают шар мироздания, стягивают его противоположные части воедино. Теперь астрономы, вслед за писателями-фантастами, исследуют саму возможность путешествия по подобным туннелям. Возможность, которую Эйнштейн поначалу игнорировал, а потом решительно отвергал.