Можно выдвинуть еще много упреков в адрес создателя психоанализа. Но чем мы ему все-таки обязаны?
Карл-Густав Юнг
Большинство проблем, обсуждающихся в психотерапевтическом сообществе, были четко сформулированы, как правило, в классическом психоанализе. Это не значит, что другие школы не дают оригинального материала для анализа. Фрейдизм — и как учение, и как движение — самое структурно богатое образование среди них. Неудивительно, что, разбирая тот или иной элемент структуры психотерапевтического знания, мы устремляем взор туда, где этот элемент появился впервые, чаше всего это именно психоанализ. Основная историческая заслуга Фрейда — создание базисной опорной структуры для всего корпуса психотерапевтического знания.
Большая часть фрейдистской терминологии была принята и научным сообществом, и за его пределами, войдя в строй современной научной, а частью и обиходной речи. Нам не обойтись без "проекций" и "сублимаций", "комплексов" и "либидо"... Не важно, что многие концепты[5 Концепт (лат. conceptus — понятие) — содержание понятия, независимое от языковой формы его выражения.] введены не самим Дедушкой и многое придумано не им. Благодаря отстроенному им интеллектуальному пространству они стали крайне востребованными.
Фрейд — один из отцов современной семиотики. Задолго до того, как Ш. Балл и и А. Сеще опубликовали "Курс общей лингвистики" Ф. де Соссюра (1916), он в "Толковании сновидений" (1899) объяснил различие между явным и скрытым содержанием сновидения.
Разные ситуации означивания порождают и разные результаты. Среди них клинические симптомы, сновидения, оговорки и описки, воспетые в "Психопатологии обьшенной жизни". Давления желания на семиозис[6 Семиозис (от греч semeiosis) — термин, принятый в семиотике, обозначающий процесс интерпретации знака, или процесс порождения значения (прим, редакции).] приводит к прорывам в областях снижения контроля: транс, сновидения, невротическая слабость, бытовая рассеянность. Прорывая "место наименьшего сопротивления", желание является нам в измененном виде, требующим расшифровки. В этом суть самого важного открытия Фрейда.
Расшифровать — значит соотнести означающее с означаемым. Фрейд очень сузил зону поиска означаемого, но сделал ее весьма привлекательной. Все, что было после него — лишь борьба за означаемое. Пришлось долго защищать претензии сексуального на первенство в области означаемого от властного, экзистенциального и т.п. Но это уже были бои местного значения. Что и как делать — показал Фрейд. По поводу чего делать — и он, и все остальные.
Он отделил влечение от намерения. Для любого другого это значило бы, что его жизнь в науке удалась. Для него это лишь малая часть огромного научного деяния.
Сексуальное стало универсальной метафорой. Сегодня снящийся пациенту фаллос или коитус (а не какой- нибудь зонт и подъем по лестнице) может представлять скрытые смыслы, нуждающиеся в расшифровке.
По его инициативе психика перестала быть однородной и автономной.
Тема "частей личности" — одна из самых распространенных среди сочинителей школьных теорий. Со времен разграничения психики Фрейдом на сознание и бессознательное, предсознательное (как и Я, Сверх-Я, и Оно) многие авторы шли тем же путем. Коллективное бессознательное Юнга, наполненное архетипами, состояния Я у Э. Берна, истинное и ложное Я... — перечень наверняка не полон. История психотерапии подтвердила: членение на части, с точки зрения практики, очень удобно. Разделение однородной на первый взгляд психической реальности открывает богатейшие возможности и для теоретического сочинительства, и для технического вмешательства.
Итак, есть некая, относительно автономная от сознания и воли человека, внутренняя его часть, часто имеющая "порочно-запретные" склонности. Ей позволено желать то, что возбраняется желать целостному индивиду. Вот это, видимо, среди прочего, лежит в основе привлекательности этой темы. Если бы психологи всегда описывали лишь "разумные" и "добропорядочные" части личности, это не вызвало бы такого интереса. Фрейд, разместив в "Оно" именно "дурные" желания, определил устойчивый интерес к этому делу.
Правда, с этого членения во многом начинается все, что привело к концепции "кризиса субъекта" в гуманитарном знании и кризиса автономности субъекта. Но это тема другого разговора.
Есть представление: чем больше мы спускаемся к первоистокам, тем больше сталкиваемся с явлениями, проясняющими суть и закономерности сегодняшних процессов. Чем первичнее феномен, тем он важнее для нас. Чем более он отодвинут в прошлое, тем сильнее влияет на настоящее. Этим тенденциям развития психотерапевтических теорий соответствует археологическая метафора, уподобляющая терапию раскопкам древних цивилизаций.