Психотерапевтические теории, как и философские системы, отражают не только потребность в концептуальном постижении мира пациента и природе его страдания (хотя и об этом не стоит забывать), но и центробежно-властное стремление создать собственное идеологически-влиятельное поле.
С 60-х годов XIX века после публикации книги Ч. Ломброзо "Гениальность и помешательство" психиатры обратили взоры к искусству и культуре.
На рубеже XIX — XX веков в патографию пришли психоаналитики. Фрейд обратил внимание на соответствие между невротическими расстройствами и образным строем художественного произведения и перенес акцент с "морфологии" на творческую продукцию, с диагноза — на внутреннюю структуру психики. Психоаналитическая патография обыгрывала изоморфизм структуры семейных отношений и сюжетов ряда литературных творений. То, что в 1910 году было названо Эдиповым комплексом, обнаружилось не только в пьесе "Царь Эдип" Софокла, но и в "Гамлете", "Братьях Карамазовых". Хлынул поток литературы психоаналитического направления. Сам Фрейд нс терял интереса к патографическим исследованиям до конца дней.
Психотерапевтический процесс стал предприятием с уникальным статусом: этим стали заниматься долго. Место психотерапии в жизни очень выросло. "Психолог" в общественном сознании чаше всего ассоциируется с психотерапевтом; ученый в этой области не может с ним тут соперничать.
Душевное здоровье стало важнейшим фактором политики в обществе. Фрейд вообще сделал понятной связь жизни в целом и душевного здоровья в частности. Как бы однобоко он ни толковал отношения, влияние жизни на психику первым исследовал именно он.
Он сделал из психотерапии Большой проект. Ведь окружающая нас социальная среда всегда "дурна" в зеркале психотерапевтической теории. Сталкиваясь с враждебным миром, будущий пациент не видит способа реализовать свои возможности. Семья репрессирует первичные влечения, общество нивелирует личностное своеобразие... Естественно, исторически сложилось так, что терапевт играет роль адвоката по отношению к пациенту и прокурора, по отношению к окружающему его миру.
Часто психотерапия мыслится как часть крупного проекта по переустройству общества. Эта традиция южс заложена психоанализом и начинается с поздних метапсихологических текстов Фрейда: "Массовая психология и анализ человеческого Я", "Будущее одной иллюзии", "Неудовлетворенность культурой". Психотерапевты претендуют (не без оснований) вмешиваться в проблемы крупного социального пространства, находящегося как бы за пределами их профессиональных интересов, в сфере, отданной на откуп философам, социологам и пр.
Большой проект в психотерапии всегда сформирован в духе оппозиции клиента и окружающего мира. "Неудовлетворенность культурой" сама по себе очень увеличивает размеры идеологического пространства психотерапии. Так, терапевтическая, "школьная" идеология выходит за свои профессиональные границы.
Внепрофессионапьный резонанс психоанализа несравним ни с какой другой отраслью психологии. Если сложить вместе всех остальных крупных психологов, их суммарное реноме за пределами психологии вряд ли приблизится к фрейдову уровню. Именно Дедушка олицетворяет собой персону психолога, психотерапевта для множества непрофессионалов.
Сегодня положение психотерапии в мире вызывает восхищение. Тысячи специалистов трудятся на ниве психологической помощи людям во всех цивилизованных странах. Возможность получить такую помощь есть не только у жителей "постиндустриальных" государств, но и там, где раньше о таком и не мечтали. Для тысяч молодых честолюбивых специалистов эта профессия — желанная цель. Карьера практического психолога для выпускника психологического факультета сегодня куда привлекательнее исследовательской работы.
Крупнейшие психотерапевтические школы стали огромными транснациональными империями с образовательными учреждениями, печатными изданиями и т.п. в разных странах. Психотерапевты объединены в ассоциации и союзы, растет признание психотерапии со стороны университетской науки и государственных органов здравоохранения.
Психотерапевт — "сверхэксперт", герой ток-шоу, советник при власти и деньгах. Князь и купец зовут его в свои чертоги куда охотнее, чем философа или филолога. Фрейд сделал первый мощный, многое определивший, шаг к созданию сегодняшней мошной психоиндустрии и рынка психологических услуг.