Я не хочу этим сказать, что горы это сделали сознательно, из чувства мести за причиненные страдания. Но они это сделали.
Все пошло вкривь и вкось. Воздушные потоки потеряли ориентировку, ветры не знали, куда дуть. Солнечные лучи, прежде усердно прогревавшие сушу, столкнувшись с блестящим льдом, терялись, отражались и в конце концов бесплодно рассеивались в атмосфере. А про биосферу и говорить нечего. Живность — та могла хотя бы мигрировать южнее. Растениям не позавидуешь.
Это сейчас, оглядываясь на прошлое, ледниковая эпоха представляется как нечто единое. Но когда она сама себя переживала, то в ней ощущались и временные потепления. Ледники наступали и отступали не один, а целых четыре раза, занимая разную площадь. В промежутках, в межледниковье, климат порой оказывался даже теплее современного. В межледниковья много времени уходило на воссоздание "нормальной", соответствующей широте климатической и растительной обстановки — а там, глядишь, и следующее похолодание.
Наступление ледника действительно напоминает движение гусеничной бронемашины. Он и толкает впереди себя, и подминает под себя, и раздавливает, и волочет в себе массу "земли" — обломков пород самого разного размера, от валунных глыб вроде той, на которой установлен памятник Петру I в Санкт-Петербурге, до тонких суглинков. Весь этот "материал" ледник не сортирует, а волочет как попало. А вот отступление ледника — это совсем не движение вспять, а просто таяние. Весь влекомый материал — перемолотый и перемешанный — оставляется на месте.
Ледник изменил что-то и в перемещении воздушных масс. В приледниковой зоне — а ею становилась вся Восточно-Европейская равнина до Черного моря и Кавказа — накапливалась масса пыли, принесенной из Малой Азии, Аравии, Северной Африки. Пыль эта превращалась в супеси и суглинки, которые сейчас называют лессами. Лессы — основа плодородия южнорусских и украинских черноземов. Так что что-то хорошее во всех этих пертурбациях было.
Людям пришлось вырабатывать в себе постоянную готовность к неожиданностям, привычку к непривычному и еще "охоту к перемене мест". Именно в конце оледенений люди перебрались из Евразии сначала в Северную, а потом и в Южную Америку, образовав на первых порах хоть и разрозненное, но все же человечество. Своей вездесущностью оно было почти застраховано от гибели в какой-либо природной катастрофе — они ведь не случаются сразу всюду. И этому человечеству предстояло впоследствии стать единым.
Bладимир Петрухин
Призвание варягов на Руси Было или не было?
Поход Игоря с воинами союзных Руси народов на греков
Радиостанция "Эхо Москвы" совместно с журналом "Знание — сила" провела недавно серию передач, назвав ее "Альтернативной историей". Поводом послужила книга "Выбирая свою историю"[* И. В. Карацуба, И. В. Курукин, Н. П. Соколов.—Выбирая свою историю.—Москва, "КоЛибри".], в которой речь шла о тех моментах в русской истории, когда можно было изменить ход событий, о развилках, точках бифуркации.
Это увлекательное занятие не так бессмысленно, как может показаться на первый взгляд. Да, у истории кет сослагательного наклонения, да, "действительное — необходимо", но странным образом не пройденный путь, непрожитый кусок истории будет все время возникать, требуя решения, разрешения. То, чем мы пренебрегли, не воспользовались в свое время, станет в будущем напоминать о себе самыми разнообразными способами. И потому "Альтернативная история" — занятие не просто увлекательное, но полезное и необходимое. С этого номера начинаем публикацию серии с небольшими купюрами.
С начала XVI века, когда стала строиться новая концепция истории Российского государства и одним из главных вопросов встал вопрос о призвании варягов — было оно или не было, с тех пор, не прекращаясь, идут споры, то, ослабевая, то усиливаясь. Эта проблема и сегодня касается всех нас, потому что без представления о начале, нет представления об истории вообще. Начало истории — всегда один из важнейших и болезненных моментов, и потому нам никуда не деться от этих вопросов — что такое варяги, было ли их призвание, и зачем оно было?