И все же вы уклоняетесь от ответа. Неужели нет предела росту численности населения на нашей планете?
Хайм: По расчетам специалистов, через полвека на Земле будет жить девять миллиардов человек, но потом численность населения понемногу начнет снижаться. Уже сейчас прирост населения замедляется. Сорок лет назад это показатель в среднем составлял для всего мирового населения 2,2 % в год. а теперь всего лишь 1,2 %. Но даже если когда-нибудь на Земле будет жить 13 миллиардов человек, то есть вдвое больше, чем сейчас, — а в некоторых прогнозах называют и такую цифру, — то даже тогда численность населения Земли не будет слишком высока.
Похоже, точными прогнозами роста населения вы не располагаете?
Хайм: Да, и это лишний раз доказывает, на какой шаткой почве строятся все наши рассуждения о проблемах мировой демографии. Почитайте- ка, что предсказывали представители этой науки полвека назад! Зачастую, гляди на такие прогнозы, лишь жалеешь бумагу, на которой они были напечатаны.
Ладно, перейдем к конкретике. Хватит еды на девять миллиардов человек или нет?
Хайм: Да. тут есть о чем тревожиться. Но опять же, никто не знает точных цифр. До сих пор сельскохозяйственное производство росло более быстрыми темпами, чем численность населения. Сегодня, например, в среднем на одного человека приходится гораздо больше продуктов, чем сто лет назад, когда людей было вдвое меньше. Итак, дело не в производстве, а в распределении продуктов. Если на Западе люди живут в изобилии и могут тоннами выбрасывать продукты питания на свалку—лишь бы цены на них не падали, то в других регионах планеты люди, действительно, голодают. На мой взгляд, проблема именно в этом: где-то очень много еды, а где-то очень мало.
Теперь об энергоресурсах. Чем больше энергии мы потребляем, тем скорее останемся без нефти.
Хайм: Если все люди на Земле будут потреблять столько энергии, сколько жители развитых стран, то тогда нефти и впрямь на всех не напасешься. Сейчас ребенок, живущий в западной стране, потребляет в 20 раз больше энергии, чем его сверстник в Азии или Африке. Но это ведь тоже не проблема демографии, это, в первую очередь, вопрос энергетической политики. Нам надо научиться экономить энергию — и справедливо ее распределять.
А экология? Тут арифметика вроде бы простая: чем больше людей, тем больше гадостей они производят.
Хайм: Сейчас сильнее всего загрязняют окружающую среду промышленно развитые страны. Так по какому праву мы здесь, на Западе, смеем другим странам запрещать то, что делаем мы? Если же кому-то не нравится воздух ("мол, атмосфера у нас загрязнена"), это еще не повод кричать: "Хорошо бы пару миллиардов человек куда-нибудь убрать". Нет, потрудитесь-ка позаботиться о том, чтобы воздух на планете был чистым.
Ну, а с бедностью как быть? И тут все дело в пропорциях: чем больше людей на планете, тем больше и нищеты.
Хайм: Говоря так, вы априори предполагаете, что население растет, а, например, число производимых им товаров остается неизменным или даже уменьшается. Значит, на душу населения приходится все меньше и меньше тех или иных товаров. Но ведь это не так: больше людей не только потребляют больше товаров, но и производят их больше, чем прежде. Но. конечно, мы не можем рассчитывать на то, что все люди на Земле будут купаться в роскоши, как европейцы.
Кстати, подчеркнем для читателей, что в странах "третьего мира" семьи бывают такими многодетными еще и потому, что там дети — своего рода "пенсионное обеспечение" стариков.
Хайм: Да, в этих странах забота о пожилых людях ложится, прежде всего, на их собственных детей. Но и туг нужно подумать, что лучше для женщины: получать нормальную пенсию, как в развитых странах, или рожать больше и больше детей, чтобы они из тебя все соки высосали и превратили в старуху.
На Западе рождаемость очень низка, численность населения уменьшается, общество стремительно стареет. Что вы посоветуете?
Хайм: Ответ очевиден: в других странах живет достаточно много молодых людей, которые могли бы восполнить естественную убыль населения западных стран. Надо только смягчить законы об иммиграции.
Но ведь от притока иностранцев общество теряет свою самобытность!
Хайм: Вы опять используете такое же расплывчатое понятие, как и "перенаселение". Участники любых дискуссий о демографии охотно эксплуатируют такого рода распространенные фобии. Но как можно поручиться за то, что вот пока где-нибудь в Мекленбурге живет столько-то иностранцев, немцы не утрачивают своей самобытности, но как только приедет еще парочка иммигрантов, то от былых традиций не останется и следа? Тут опять же нет никакой объективности — одни лишь субъективные ощущения.