Психологическая подоплека всех попыток опровергнуть квантовую теорию — в том, что революционный характер новой философии является революционным не в расхожем, а в буквальном смысле этого слова. Она возвращает (или, скажем помягче, намекает на возможность возвращения) к тем представлениям о мире (прежде всего, о его одушевленности), с которыми наука упорно боролась столетиями.
И неудивительно, что психологам — приверженцам точных методов — не пришло в голову воспользоваться в качестве модели поведением электрона, когда они оказались полностью неспособными понять феномен свободы воли. Проще было подчиниться духу времени и признать свободу воли чем-то вроде артефакта.
Намного большую известность получила введенная Н. Бором концепция дополнительности. Как в одной и той же непротиворечивой теории соединить две явно противоречащие друг другу картины мира: корпускулярную (когда реальность выступает в виде частиц) и волновую (когда та же самая реальность воспринимается как волны)? Бор постоянно подчеркивал, что эта ситуация встречается не только в физике, но и в других науках и вообще в жизни.
Но возможно ли представление о реальности, не сводящееся ни к частицам, ни к волнам, — и вместе с тем точно выразимое на языке математики? Такое представление и есть континуум памяти.
Известный французский физик Леон Бриллюэн писал: "Детерминизм предполагает "долженствование": причина должна порождать такое-то и такое-то следствие (и очень часто добавляется "сразу же!"). Причинность принимает утверждение, содержащее "может": определенная причина может вызвать такие-то и такие-то следствия с некоторыми вероятностями и некоторыми запаздываниями. Различие очень важно. Закон строгого детерминизма может основываться (или опровергаться) одним единственным экспериментом: следствие есть или его нет. Это ответ типа "да или нет" и содержит лишь один бит информации. Такая ситуация может иногда встречаться, но она есть исключение. Вероятностная причинность требует множества экспериментов, прежде чем закон вероятности как функцию запаздывания времени t удастся сформулировать приблизительно. <...> Вместо строгого детерминизма мы получаем некоторый закон корреляции, некий более тонкий тип определения, который можно применить к великому многообразию проблем".
По мнению Бриллюэна, закон корреляции позволяет вообще отказаться от понятия причинности. Каузальной зависимости противостоит не статистическая зависимость (которая может быть приближенным представлением все той же каузальной зависимости), а зависимость корреляционная.
Согласно классической теории вероятности, для независимых случайных величин коэффициент корреляции равен нулю. Это дает возможность интерпретировать любое ненулевое значение корреляции в качестве меры информации, содержащейся во "входном сигнале", который воспринимается и запоминается живым существом. Еще в 1930-е годы российский мыслитель А.Ф. Лосев ввел понятие "гилетического числа" (от греческого слова hyle — вещество), то есть числа, обладающего не только величиной, но и своей индивидуальной биографией и памятью.
Надо сказать, что попытки введения новых математических объектов (чисел и операций), обладающих свойствами накопления информации, делались неоднократно, предпринимаются они и сейчас. Достаточно упомянуть так называемые у-числа, обладающие свойствами неассоциативности и некоммутативности. Увеличение длины у-числа моделирует запоминание числом своей истории, то есть накопление в нем информации.
Одновременно и независимо отечественный философ и математик В.П. Троицкий предложил так называемые "несчислимые" числа: "Натуральный ряд "несчислимых" чисел существенно отличается от привычного ряда с тем же названием, ибо каждый его элемент существенно индивидуален, то есть относительно своих соседей по ряду он выделен не простым наращиванием нейтрального "количества", но отличен в аспекте "индивидуальной смысловой качественности". По его мнению, такие "индивидуально-семантизированные" числа можно сопоставлять, но недопустимо "сводить их друг к другу, посягая на вышеозначенную индивидуальность".
Кажется, все-таки целесообразно сохранить для накапливающих информацию чисел наименование "гилетических". Хотя Цицерон и ввел слово materia как перевод греческого hyle, оно отличается от латинского materia: materia — это hyle, взятое в момент его наблюдения, a hyle включает в себя все моменты существования вещественного предмета, всю его биографию. Эта биография представлена состоявшейся (или уже "вычисленной") частью гилетического числа.