Пока еще трудно сказать, каким именно образом будет создан искусственный коррелятор. Скорее всего, при его создании будет использовано такое свойство молекулы ДНК, как способность к запоминанию и актуализации информации. (Это не значит, что нуклеиновая кислота хранит информацию в виде изменений самой своей структуры: ДНК преобразует воспринятую ею информацию в "голографическую форму", актуализируя ее затем снова в протяженных формах). При этом несущественно, какой именно вид организма будет взят за образец для создания универсального коррелятора. Это может быть и тонкая пленка клеточной ткани, выращенная по образцу листа растения, способная не только к фотосинтезу, но и к актуализации накопленной ранее информации. "Искусственный лист" будет "трехмерным входом" в многомерную голограмму, которая хранит всю накопленную листом информацию.
Может быть, именно таким устройствам, основанным на новой — гмлетической — математике, предстоит вытеснить известные нам компьютеры и придать человеческой цивилизации совершенно новый характер, открыть перед нею возможности, которые сегодня мы вряд ли можем себе как следует представить.
Николай Николаев
Море страха
Стамбул. Вид на Босфор со стороны Мраморного моря. Гравюра III века
Раздолье чалмоносцам, благодать —
Власть сабли над бессильным утверждать!
Дж.П Байрон. Корсар
Столетиями работорговцы из Северной Африки охотились за христианами.
По подсчетам американского историка Роберта Дэвиса, за период с 1500 по 1800 годы на невольничьи рынки Магриба попало более миллиона европейцев.
С 1500 года вплоть до второй половины XVIII века Средиземное море было местом страха для стран Южной Европы. Море напоминало дикую степь русского Средневековья. В любой момент из морской дали мог появиться корабль с вооруженными людьми. Охотники за рабами, приплывавшие из Северной Африки, регулярно прочесывали побережье Италии, Южной Франции и Испании. Тысячи местных жителей заканчивали свои дни в неволе. Хлебопашцы исчезали с возделываемых ими полей, пастухи — с горных пастбищ, рыбаки — из лодок, что, опустев, долго еще скитались по волнам, словно "летучие голландцы". Особенно страдали испанцы, которым пираты еще и мстили: многие из тех, кто шел в морские разбойники, были выходцами из Испании, окончательно отвоеванной у арабов лишь в 1492 году, или их потомками.
Даже побережье Атлантики не было защищено от пиратов. Они не только совершали набеги на Португалию и нападали на испанские корабли, возвращавшиеся из Америки, но и достигали побережий Ла-Манша и Ирландского моря. Так, в 1636 году корсары заняли английский порт Плимут. Десятилетием раньше, в 1627 году, охотники за рабами захватили в плен четыре сотни жителей Исландии, которые у себя, в медвежьем углу, знать ничего не знали о проклятии, которым может обернуться жизнь "в глухой провинции у моря". Впоследствии марокканские корсары добирались даже до берегов Бразилии, Аргентины и Антильских островов.
До сих пор историки на удивление мало занимались судьбами европейцев, увезенных в неволю. В литературе трудно было найти надежные сведения о количестве христианских рабов, доставленных на невольничьи рынки Африки.
Размах катастрофы, постигшей цветущие местности Южной Европы в XVI — XVII веках, обычно оценивался историками крайне сдержанно, говорилось лишь о "нескольких тысячах человек, попавших в руки мусульманских работорговцев".
Тем любопытнее книга историка Роберта Дэвиса из Огайского университета "Christian Slaves, Muslim masters" ("Христианские рабы, мусульманские господа"), посвященная торговле рабами-христианами в Средиземноморском регионе в 1500-1800 годах. "Если судить по тому, что писалось на эту тему, — отмечает автор, — легко может возникнуть впечатление, что эта проблема не существенна для европейцев. Однако это ошибка".
Работая над книгой, Дэвис знакомился с документами, относящимися к торговле людьми, в важнейших пиратских центрах того времени — в Алжире, Тунисе и Триполи. Опираясь на эти документы, он подсчитывал, сколько рабов, трудившихся в портовых городах Магриба, ежегодно выбывало из списков по причине побега, смерти или выкупа и сколько нового "человеческого товара" приходилось доставлять взамен выбывших. По этим сводкам он и оценивал общее число христианских невольников в ту эпоху.