Этот обширнейший архив — 20 тысяч листов—был передан в 1877 году по завещанию в Румянцевский музей с условием, что он будет закрыт еще в течение сорока лет после смерти его владельца. Я думаю, причиной было желание избежать сплетен - в своем дневнике и письмах он был предельно откровенен. Чижов никогда не был женат, но любил замужнюю женщину, которая родила от него дочь. Будучи очень привязан к малышке, Чижов оберегал тайну происхождения ребенка. Он не хотел, чтобы современники копались в его личных переживаниях. Недаром, когда печаталась по главам в "Русском вестнике" "Анна Каренина" Толстого, Чижов с нетерпением ждал выхода каждого номера журнала, жил буквально "от книжки до книжки". Завершившаяся сначала скандальным разводом, а потом и самоубийством история героини толстовского любовного треугольника воспринималась им как непрожитый вариант его личной сердечной драмы.
Сорокалетний срок рассекречивания архива истек в ноябре 1917 года, и лишь спустя 65 лет после снятия грифа "секретно" я стала первым его исследователем. Листая одну из его дневниковых тетрадей, я вдруг нашла между страниц засушенную веточку акации, сорванную Федором Васильевичем в Риме... Непередаваемое чувство.
Ф. И. Толстой-Американец
Моя диссертация носила академическое название: "Социально-экономическая доктрина славянофильства во взглядах и деятельности Чижова". Чуть ли не все славянофилы принадлежали к родовитому дворянству и с юности были соединены родством и дружбой. Более того, получив хорошее домашнее образование, они продолжили обучение в Московском университете. Чижов же оказался в кружке славянофилов "нетипично", если так можно сказать.
Его отец происходил из семьи священника, был учителем Костромской гимназии, преподавал географию, статистику, азы философии. Когда Феде исполнилось 12 лет, его отец за выслугу лет был произведен в коллежские асессоры и получил право на потомственное дворянство. Так Чижов стал дворянином. По материнской линии он приходился дальним родственником графов Толстых, и его крестным отцом был небезызвестный Толстой-Американец, сват Пушкина. В 1825 году отца Чижова пригласили, по одним сведениям — не без протекции Аракчеева, по другим — благодаря хлопотам его ученика Чичагова, в Петербург. Сын последовал в северную столицу за отцом и стал учиться на казенный кошт в Третьей петербургской гимназии. Математические способности его проявились рано, и не было сомнения, что поступать он будет в Петербургский университет на физико-математический факультет.
Любопытный момент. До конца XIX века в каждом российском университете существовало ограниченное число государственных стипендий для одаренных молодых людей. Большинство же студентов — до 60 - 70 % — платили за учебу. Это были в основном дети состоятельных родителей, дворяне. И примерно два-три процента студентов учились на благотворительные стипендии. Такая дифференциация, конечно, влияла на психологию учащихся. Богатые студенты, как свидетельствуют мемуары, жили "с размахом". Так, Б.Н. Чичерин в студенческие годы снимал квартиру на Тверском бульваре, имел повара и прислугу. Герой Тургенева в романе "Накануне" Берсенев арендовал на лето в Кунцеве "маленькую дачу о пяти комнатах" за 100 рублей серебром. Чижов — полная противоположность, он учился на казенную стипендию и вынужден был считать каждую копейку. Это сформировало психологию труженика, которому приходилось всего в жизни достигать своим трудом.
AJter-ego Чижова — поэт и филолог Владимир Сергеевич Печерин, ставший эмигрантом-невозвращенцем. Сын офицера Печерин тоже был казеннокоштным студентом.
Чижов и Печерин были завсегдатаями "пятниц" — небольшого кружка воспитанников Петербургского университета, собиравшихся на квартире будущего известного литературного критика и цензора А.В. Никитенко. Так вот Никитенко вообще был из крепостных. Он сумел выкупиться на свободу, окончить на казенный кошт Петербургский университет, защитить диссертацию и получить звание адъюнкт-профессора. То есть уже в 20-е годы XIX века "разночинцы" с трудом, но пробивались в университеты, в науку благодаря казенным стипендиям. Причем студенты-стипендиаты снабжались всем: оплачивалось их жилье, питание, необходимые им канцелярские принадлежности.
Правда, потом эти студенты обязаны были несколько лет отработать "по распределению". Поэтому Печерин, не вернувшийся в Россию из заграничной стажировки, поставил под удар всю казеннокоштную систему образования в стране...
И создал прецедент политической неблагонадежности. Неудачный опыт с отправкой студентов на учебу в Европу, в то время охваченную революционными волнениями, вынудил русское правительство с мая 1832 года запретить заграничные командировки. "Я признаюсь, — говорил в одной из частных бесед император Николай I, — что не люблю посылок за границу. Молодые люди возвращаются оттуда с духом критики, который заставляет их находить, может быть, справедливо, учреждения своей страны неудовлетворительными".