В 1088 году состоялась церемония обручения императора Генриха IV, и в начале осени этого года Евпраксия жила в монастыре в Кведлинбурге, расположенном к юго-западу от Магдебурга. Ее опекуншей была тезка, аббатиса Адельгейда, сестра императора. Ей было поручено подготовить Евпраксию к будущей жизни в императорском семействе.
Вскоре после Рождества в 1089 году в Кельне состоялась коронация королевы Адельгейды, ставшей отныне полноправной супругой германского императора. Проводил коронацию антиархиепископ магдебургский Хартвиг. Более сильного оскорбления римскому первосвященнику было трудно вообразить. В дни спора об инвеституре епископов между папой и императором любое действо подобного масштаба с привлечением антиархиепископа, ставленника императора, в Риме воспринималось особенно остро. Однако Евпраксия не задумывалась о подобных нюансах предстоящего бракосочетания. Она была еще слишком молода, а мудрость, как известно, приходит с годами.
Но и на этот раз Евпраксии не суждено было долго наслаждаться семейным счастьем. Любовь между супругами быстро угасла, уступив место взаимной неприязни, а впоследствии слепой ненависти.
Что за причина была подобной перемены? Если придерживаться официальной версии, изложенной в разных хрониках, вина всецело лежала на Генрихе IV. Император представлен в них в роли безумца, принадлежавшего к сатанистской секте николаитов и вовлекшего насильно Адельгейду в свои непотребные оргии. Затем Генрих заключил Адельгейду якобы под стражу и, как пишут хроники, отдавал ее на поругание своим приближенным.
В 1093-1094 годах неблаговидное поведение императора было предано огласке, став, как бы мы сказали сейчас, достоянием широкой общественности. В источниках, близко связанных с католическим духовенством, замелькали ужасающие подробности грехопадения Генриха. Причем изложены они с такими подробностями, что закрадывается подозрение, а не выдумал ли хроникер-автор все это сам. Думаю, что к сообщениям в средневековых анналах о частной жизни Генриха IV нужно относиться предельно осторожно. Кажется, что истина в них отдана на растерзание творческому воображению. Например, в "Анналах монастыря св. Дисибода", источнике сравнительно позднем, составленном в 40-х годах XII века, утверждается, что король не только позволял бесчестить свою супругу приближенным. но и убеждал своего сына Конрада делать то же самое, а когда молодой человек "отказался осквернить ложе отца", Генрих стал рассказывать ему всяческие небылицы, уверяя, что Конрад на самом деле является сыном одного швабского герцога, на которого тот был чрезвычайно похож лицом. В итоге сын, оскорбленный речами Генриха, "восстал против своего отца".
Составитель "Анналов", опираясь на более ранний источник, не дошедший до нас в цельном виде, рисует образ эгоцентричного, безумного человека, утратившего всякие представления о нравственных ценностях. Но тогда напрашивается вопрос: как мог Генрих управлять обширной империей вплоть до самой своей смерти в 1106 году? Его подданные наверняка избавились бы от такого монстра. Нет, тут что-то не то. Очевидно, Генрих стал жертвой папской пропаганды, которая во все времена была чрезвычайно сильна. А Евпраксия-Адельгейда в руках врагов императора стала удобным инструментом для достижения их целей.
Каким-то образом Евпраксии удалось освободиться из заточения. Бежав, она обратилась за покровительством к Матильде, герцогине Тосканской, верной стороннице папы. Пресвитер Донизон, написавший в начале XII века стихотворное "Житие герцогини Матильды", излагает историю освобождения Евпраксии из заточения в замке в Вероне в несколько авантюрном ключе. Вняв мольбам Евпраксии, Матильда якобы послала в Верону отряд своих людей, и посланцы Матильды, обманув стражу, вызволили королеву и доставили ее в резиденцию герцогини. Впрочем, возможно, что это было именно так — хорошо спланированной и проведенной операцией, в которой задействовали даже военную силу.
Матильда и ее супруг, итальянский герцог Вельф, заполучив в свои руки столь ценного информатора, разумеется, не могли отказать себе в удовольствии публично изобличить злодеяния Генриха. Евпраксии предстояло на соборе церковных иерархов — вначале местном, а затем общем — поведать во всех подробностях о том, что ей пришлось перенести по вине своего мужа. Остается только догадываться, откуда взялись у этой женщины силы на поступок, несомненно, вызвавший широкий общественный резонанс и повлекший за собой серьезные осложнения для императорского двора.