Несколько веков спустя в Александрии был составлен канон греческой лирики. В него вошли стихотворения восьми поэтов и одной-единственной поэтессы Сапфо, этой "удивительной женщины", как писал о ней географ и историк Страбон, "ведь насколько я знаю, за все то время, которое сохранилось в памяти людей, не появилось ни одной женщины, которая могла бы хоть отдаленно с ней сравниться в области поэзии".
В списке александрийских филологов нашлось место и великому современнику Сапфо — Алкею, тоже уроженцу острова Лесбос. Молва не могла не свести вместе двух современников, двух поэтов. Их переписка лишь питала слухи об их романе.
"Очень мне хочется сказать тебе кой-чего тихонько, только не смею: мне стыд мешает" — такими речами соблазнял Алкей бойкую на язык соперницу. Она же, как и подобает законодательнице нравов, чья репутация не вызывала сомнений в лучших домах Митилены, отвечала:
"Когда б твой тайный помысел
невинен был,
Язык не прятал слова постыдного, —
Тогда бы прямо сует свободных
Речь полилась о святом и правом"
(пер. В. Вересаева).
Всем они были несхожи. Тихая, величественная Сапфо, восторженно поющая гимны Афродите, и уличный буян Алкей, пьяница, крикун и скандалист. Как иные воюют мечами и стрелами, он сражался языком. Его стихи пестрят словами "безумец-лиходей", "продувная бестия", "глупец", "хищник", "хитрая лиса" — и никакой любви. Девизом к его творчеству могли бы стать следующие стихи, своего рода фотография его души, запечатлевшая обе страсти, одинаково терзавшие его, — любовь к разгулу и политике:
"Пить, пить давайте!
Каждый напейся пьян,
Хоть и не хочешь, пьянствуй!
Издох Мирсил"
(пер. Вяч. Иванова).
Подобных слов никогда не произнесла бы Сапфо. Ее певучие, мягкие стихи — полная противоположность тем воинственным куплетам, которые именуют поэзией мужчины, от Архилоха до Алкея.
Они воспевают сражения и смерть; она счастлива тем, что мир так прекрасен и все в нем чарует человека: "Блеск, красота, словно сияние солнца". Всю поэзию она посвятила Афродите, писал о ней греческий ритор IV века до новой эры Гимерий, "и темой своих песен избрала красоту и грацию юных девушек".
Пусть мужчины заблуждаются, отдавая сердце кровавым радостям Ареса, она не вмешивается в их дела. Ее ведет Афродита, и памятные знаки, оставленные богиней, — это знаки красоты, к которым сердце неминуемо разгорается любовью.
"Конница — одним, а другим —
пехота,
Стройных кораблей вереницы —
третьим...
А по мне — на черной земле
всех краше
Только любимый"
(пер. Я. Голосовкера).
Обстоятельства смерти Сапфо так же неясны, как и почти вся ее биография. Уже в V веке до новой эры античные авторы дописали историю ее жизни, придумав романтический финал, только и достойный поэта, а уж тем паче "десятой Музы", как будут называть Сапфо.
В конце своей жизни она якобы влюбилась в юношу по имени Фаон, понимая, что страсть ее бесплодна и безнадежна По легенде, юный красавец и не думал обращать внимание на женщину, что была далеко за кругом его ровесниц. У самой Сапфо есть строки, в которых она, наоборот, запрещает юноше влюбляться в нее:
"Ты мне друг. Но жену
в дом свой введи
более юную.
Я ведь старше тебя.
Кров твой делить
я не решусь с тобой"
(пер. В. Вересаева).
Возможно, предполагают филологи, Фаон — мифологическая фигура, один из любимцев Афродиты, — был всего лишь персонажем какого-то не дошедшего до нас стихотворения Сапфо, в котором она, как то даровано было ее гению, страстно восхищалась им, твердила о красоте и недоступности, а молва снизывала эти признания в нитку реальных событий.