А в южной части напротив располагаются два огромных круглой формы кирпичных "алтаря" с проходами и ступеньками, ведущими внутрь. В обоих алтарях сохранились два культовых очага. А вокруг — множество культовых печей для приготовления жертвенного мяса.
Точно такая же планировка и на южной части каре, только вместо культовых печей там были переносные жаровни.
Наконец, на восточном фасаде Храм Жертвоприношений продолжается, и здесь тоже располагалось много культовых печей для приготовления жертвенного мяса.
Рядом с этим храмом на востоке был выстроен небольшой Храм Огня с алтарями огня, устроенными в виде пяти прямоугольных камер, выложенных изнутри сырцовыми кирпичами, на них — следы сильно бушевавшего огня. Интересно, что в одно и то же время у одного и того же народа бытовало два типа алтарей — в круглых, по всей видимости, происходили жертвоприношения огню, в то время как в прямоугольных горел "вечный огонь" в честь Бога огня.
В северной части комплекса была устроена обширная открытая площадь, окруженная со всех сторон многочисленными культовыми печами, в которых готовилось жертвенное мясо. Здесь был "Храм Общественных Трапез". О существовании "общественных, или коллективных трапез", в которых принимало участие все население, имеются свидетельства в древних текстах, в частности, "Авесты", но здесь именно при археологических раскопках на Гонур-депе впервые мы нашли реальные доказательства тексту.
Жертвенное мясо приготовлялось в культовых печах, они в Гонуре встречаются в огромном количестве. Разумеется, что такие "общественные трапезы" с культовыми трапезами, где поедались специальные части животных, представляли собой акт величайшего очищения, наподобие современного "худай нули", до сих пор очень широко распространенного у современных туркмен!
Но еще более грандиозный храм располагался в южной части этого необыкновенного дворцово-культового ансамбля. Это был Храм Воды, где совершались ежедневные богослужения.
Древние архитекторы заключили весь этот грандиозный дворцово-храмовый комплекс внутрь гигантской обводной стены. Стремление создать и оградить особый ансамбль, изолированный от светской, греховной жизни, означает, конечно, что уже существовала философия Добра и Зла, а это —свидетельство высокого развития интеллектуальной жизни древних маргушцев.
И будет к месту остановиться на вопросе о языковой принадлежности живших здесь людей. Имеется достаточно оснований считать, что они принадлежали к индоевропейским народам, а точнее, к арийцам, в среде которых родилась первая и древнейшая мировая религия — зороастризм. Вот уже свыше двухсот лет многие ученые мира пытаются выяснить, где и когда зародилась и существовала зороастрийская религия, но — сколько было авторов этих гипотез, столько и возможных вариантов родины зороастризма.
Примерно пол века назад большинство ученых помещали родину зороастризма в Западный Иран. Однако в последние десятилетия все больше специалистов склоняются к тому, что ее родина — в Центральной Азии, преимущественно в Маргиане и Бактрии. В этой связи следует отметить, что крупномасштабные раскопки в Маргиане последних десятилетий предоставили большое количество фактов в пользу последней теории. Сегодня есть все данные считать, что жившие в древней дельте Мургаба племена в HI-II тысячелетиях до новой эры и были теми арийцами, в среде которых зародилась будущая зороастрийская религия. Именно в Маргиане (или соседней Бактрии) мог родиться новоявленный пророк Заратуштра, который реформировал (или иначе переработал) основные постулаты языческого протозороастризма и заменил многобожие на единобожие.
В священной для каждого зороастрийца книге "Авеста" говорится, что зороастрийцы были в одинаковой мере как огнепоклонниками, так и водопоклонниками, и что только этим двум культам зороастрийцы приносят ежедневные жертвоприношения. Доказательством бытования именно этих двух культов у гонурцев служит весь дворцово-культовый ансамбль с его Храмом Огня и Храмом Воды и много других вещественных доказательств, полученных в ходе археологических раскопок в Маргиане.
Последнюю и окончательную точку в эту затянувшуюся дискуссию поставили раскопки царского некрополя, но об этом — в ближайшем номере.
ДОБРЫЕ СЛОВА
В "Знание — сила" меня, молодого биолога, тяготевшего к журналистике, привел в середине 60-х мой друг — профессиональный журналист Марк Хромченко.