Если верить приборам, фиксирующим эффект Кирлиана, современные рок и попса в подавляющем большинстве вредны. Не секрет, что наркотики часто распространяются на рок- концертах и на дискотеках. Думаете, случайно? Доказано, что несколько сеансов прослушивания депрессивной музыки делают человека невероятно податливым. Главная опасность в том, что психически и психологически отравленная музыка вызывает зависимость. Вам становится близка ее дисгармония. Без нее мир кажется пресным.
А вопрос-то — в целесообразности. Целесообразно ли пить пиво? С одной стороны, это — продукт социальный, а с другой, с точки зрения физиологии — вредный. Конечно, многое зависит от места, времени и дозы. Но чтобы пиво стало полезным, надо знать медицинские показания к применению. А его рекламируют как продукт удовольствия. Современная музыка тоже предлагается для постоянного удовольствия. Но это, прежде всего, источник информации. Она может быть как интеллектуальной, духовной, животворящей, так и болезненной. Здоровый человек может «потреблять» рок и попсу какое-то время. Но если делать это постоянно и без перерыва, есть риск нанести себе психический или физический вред.
Лучше слушайте классику. Она потому и сохраняется в веках, что способствует развитию человека. Она подобна хлебу, которым можно пресытиться, но нельзя отравиться.
Только не пишите, что я рекомендую музыку как средство лечения. Я не врач. Даже зная о целебности сочинений Рахманинова, даже зная о целебности сонаты Моцарта, я не имею на это права. Пусть дают рекомендации специалисты.
Петр Ростин
Эвенки
В ноябре 1941 года в устье одного из бесчисленных притоков Подкаменной Тунгуски с пришедшей из Красноярска баржи были выгружены полторы сотни заключенных. Это были вырвавшиеся из немецкого окружения солдаты и офицеры, осужденные, отбывавшие свой срок в тюрьмах Воронежа и Тамбова, немцы Поволжья с их семьями, пойманные призывники, прятавшиеся от военкоматов, семьи командиров воинских частей, оказавшихся в немецком плену, несколько румынских военнопленных. Оставив их на таежном берегу, баржа ушла.
У них не было ни запасов продуктов, ни теплой одежды, ни каких-либо инструментов и утвари. Они все должны были умереть от голода или холода. Кто пытался вырыть себе землянку, кто жевал кору, кто пытался украсть шапку соседа, а кто-то ее просто отнимал. Все винили в своей судьбе друг друга, из-за припасенной кем- нибудь корки хлеба постоянно возникали драки, затихавшие из-за всеобщей изможденности.
Через несколько дней из тайги вышли четыре эвенка с винтовками и принесли тушу свежеубитого оленя. Толпа изголодавшихся людей бросилась к ней, но эвенки выстрелами остановили их и велели принести тех, кто обессилел и не мог ходить. Им-то эвенки велели напиться свежей оленьей крови и отрезали по куску мяса, и только потом подпустили к туше остальных.
Через неделю эвенки снова принесли тушу оленя и несколько парок, курток из оленьей шкуры. Они распределили их среди самых старших женщин и предупредили, что если увидят парки на ком-нибудь еще, то больше ничего приносить не будут.
С помощью таких нехитрых педагогических приемов эвенки постепенно вернули интернациональному коллективу человеческий облик и привычки, в первую очередь — привычку заботиться о слабых. И только после этого разобрали всех по своим стойбищам.
Елена Щукина
Синица в руках
Все мы знаем с детства пословицу про синицу в руках и журавля в небе. Аналогичные поговорки и пословицы есть и у других народов — например, у англичан птица в руках стоит двух в кустах. Они отражают общее для всех людей свойство — избегание, боязнь потерь. Журавль, конечно, большой, но его еще поймать надо. А синица, хоть и маленькая — вот она. В 70-х годах ХХ века американские исследователи Каннеман и Тверски описали этот универсальный феномен человеческого поведения под названием «loss aversion» — избегание потерь. Исследователи предлагали испытуемым принять решение — будут ли они играть в азартную игру при разных суммах вероятного выигрыша и проигрыша. Оказалось, что большинство испытуемых соглашались на игру только в том случае, если величина выигрыша была в два и больше раза, чем величина проигрыша. Например, возможный выигрыш был равен 40 долларам, а возможный проигрыш — 20. Некоторые, особо осторожные, вообще соглашались играть только в том случае, если выиграть можно было 85 долларов, а проиграть — 10.