И. Шишкин. «Цветы в лесу»
Обратимся теперь к работам Василия Кандинского. Сначала он рисовал как многие другие художники. Но, увидев как-то свою картину, стояв - шую на боку, подумал: а почему бы мне не написать картину, где не будет узнаваемых предметов, а только «хор красок»? Он предположил: цветные пятна и линии, расположенные на холсте в ритмическом порядке, сами вызовут у зрителей эмоции. И дал волю фантазии! Так появилась первая абстрактная («отвлеченная от реальности») картина.
На выставках его работы привлекали внимание: яркие, непонятные. Зритель не находил в них предметного изображения, не понимал, что это, и... сердился: думал, его дурачат. А ведь художник работал над своим полотном долго и упорно. Он сравнивал себя с композитором и старался писать картины, похожие на музыкальные произведения. «Музыку можно увидеть в воображении и нарисовать», — утверждал он.
Как мы знаем, в симфониях мелодические темы взаимодействуют, соперничают и даже сражаются. В живописи Кандинского цветные массы тоже спорят, угрожают друг другу, сталкиваются, от них во все стороны разлетаются осколки, черные линии таранят цветные плоскости, ломаются, загибаются в сторону...
«Живопись есть грохочущее столкновение различных миров», — писал он.
Как же надо рассматривать Кандинского?
Так же, как слушать симфоническую музыку. Там — наслаждаться последовательным развитием музыкальных тем, здесь — перемещая взгляд по картине — взаимодействием замысловатых структур.
У Кандинского было немало последователей, в том числе плохих. К счастью, мода на абстрактные картины не могла отменить другое искусство.
В мировом изобразительном искусстве много направлений, течений, школ, групп. Всем им найдется место на единой полке искусства. Ведь она воображаемая и может раздвигаться беспредельно. Но у нее есть условно обозначенные нами участки: правый — «изобразительный» и левый — «выразительный». На краю справа должна стоять «супер-изобразительная» картина, написанная художником, влюбленным в натуру.
А. Лентулов. «Собор Василия Блаженного»
...Несравненный певец русского леса Иван Шишкин тщательно вырисовывал каждую веточку. Его восторг перед красотой природы передается и нам, зрителям: кажется, что мы стоим не перед работой художника, а перед окном, распахнутым в настоящий лес. Поэтому крайнее место справа может занять любой лесной этюд с натуры И. Шишкина. Он будет абсолютно достоверен (100%), без всяких фантазий (0%). Но подчеркнем: художник выбрал в лесу самое красивое место для этюда и предложил нам взглянуть на него своими влюбленными глазами.
Ведь без чувств автора нет произведения искусства.
Дотошный читатель может не поверить, что мы дошли до края искусства, и спросит:
— А что все же будет еще правее?
Соблюдая наше правило полки: чем правее, тем натуральнее, он найдет там работы не только правдоподобные, но и документальные: рисунки цветов, яблок, арбузов для таблиц по естествознанию, бабочек и пауков для атласа насекомых. Это уже не творческие работы художников, а труды ремесленников. Такую работу отлично выполнит фотоаппарат с цветной пленкой.
Левую часть полки должна замыкать картина с противоположными качествами: ноль сходства с натурой и стопроцентная лаконичная выразительность.
Это и есть «Черный квадрат» Малевича. Автор гордился, что в этой картине «свел к нулю» все формы, краски и структуры и создал «ничто». Такое до него никто не смог придумать. Парадоксально, но как раз из-за лаконичности эта работа очень выразительна, многозначительна и дает простор домыслам. Судите сами. Черная геометрическая фигура на белом фоне монументальна, устойчива, молчалива, торжественна, таинственна... Не окно ли это во Вселенную? Недаром Малевич считал себя «председателем мирового пространства». Знак нового учения, религии? Символ вечности? Или смерти? И вообще что это — искусство или изобразительная философия? (Задал же художник задачу искусствоведам!)
Ободренный интересом к своему произведению, Малевич решил нарисовать еще более «левую» картину и, как он объявил, «шагнуть за нуль»! И изобразил черный круг, видимо, считая, что круг еще лаконичнее квадрата. Но человеческому глазу всегда кажется, что круг, как колесо, стремится покатиться вправо. А какое же это «ничто» или того менее, если оно чего-то хочет?
В. Кандинский.
Тогда Малевич взял новое полотно и поместил круг не в центре, а в правом верхнем углу. При такой композиции круг уравновесился белым полем холста, успокоился и замер. Но из-за асимметрии изображения пропала монументальность, значительность круга — в символы он уже не годился. Подумав, художник нарисовал круг побольше. Опять неудача! Тогда Малевич снова начертил квадрат и выкрасил его красным. Но этот цвет слишком активен для нуля. Оставалось лишь нарисовать белый квадрат на белом фоне или попросту выставить чистый холст... Такая «картина» была бы еще левее черного квадрата, но уже за пределами искусства, так как свидетельствовала бы лишь о качестве холста или мастерстве резчика рамы.