В процессе эволюции полость рта менялась, и перемены эти помогли нам превратиться в философов и пиитов. Внезапно питекантропы, раньше алкавшие лишь плодов и растений, обнаружили, что умерить свой голод (и добыть нужные калории) им проще кусками мяса, нежели продуктами вегетации. Постепенно у homo erectus стали развиваться зубы: крупными, острыми клыками и резцами было проще разрывать жилистую убоину. Это вроде бы неприметное событие сыграло решающую роль в становлении человека. Прежде наши предки, словно стада коров, бродили по степям и зарослям, выискивая новые съедобные ягоды и плоды. Теперь же, съев одно пойманное животное, они наедались до отвала. Спешить на поиски новой добычи не было смысла. У древних людей наконец появилось свободное время. Они объединялись в племена, общались друг с другом, издавали какие-то звуки, чтобы привлечь внимание соплеменников. Так зарождалась речь. Менялась и анатомия этих существ. От мясной, богатой белками пищи их мозг разрастался как на дрожжах. Его способности множились.
В наше время зубы явно деградируют. Так, зубы мудрости едва ли нужны теперь человеку. Все мельче становятся челюсти: нам уже не доводится рвать своими зубами туши убитых оленей и антилоп. Мы отправляем в рот мягкую и разваренную пищу, и потому наши «жевательные орудия» хиреют без дела.
Ну, полноте рассуждать об аппетите! Поговорим о другом. Для чего нужны губы? По крайней мере, не для того, чтобы радовать окружающих плетением словес: губы есть и у рыб, однако говорить они отказываются. Губы помогают нам произносить лишь некоторые, немногие звуки. Все остальные звуки формируются без их участия. По мнению антропологов, губы — это прежде всего «инструмент для сосания». С их помощью мы, млекопитающие, впитываем молоко, выделяемое матерью. Уже в четыре месяца от зачатия, подремывая внутри материнского живота, зародыш старательно сосет большой палец руки. Позднее, словно вспоминая это упражнение, ребенок берет соску.
Губы — это одна из самых чувствительных наших частей. Каждая из губ представляет собой узкую полоску, что разделила слизистую оболочку рта и ороговелый эпидермис (слой кожи, защищающий лицо). Полоски эти покрыты очень тонкой кожицей. Здесь расположены рецепторы, реагирующие на прикосновения и тепло. Они в семь раз чувствительнее тех, что находятся на кончиках пальцев. Это обостренное восприятие, конечно же, превращает губы в эрогенную зону.
«Тело словно копирует себя, — уверен британский биолог Десмонд Моррис (см. «ЗС», 8/06). — Губы нужны женщине, чтобы посылать эротический сигнал идущему навстречу мужчине». Женщины всячески подчеркивают притягательность губ. Они то раскрашивают их помадой, то делают хирургическую операцию, подтягивая их и добиваясь, чтобы губы все время казались капризно надутыми.
И все же самой эротичной частью рта является язык. Его пронизывает множество нервных окончаний. В минуты страстных лобзаний язык не улежит спокойно на месте. Когда он принимается сновать, кровь в нас начинает бурлить. В такие минуты, теряя последний рассудок, кто рассуждает как педантичный анатом? Кто думает о строении и особенностях нашего верного помощника в любовной игре? Кого интересует, что язык, сложенный из тысяч мышечных волокон, протянутых по горизонтали, вертикали, диагонали, способен двигаться в любом направлении? Кто задумывается о том, что край языка усеивают вкусовые почки? Кто, наконец, вспоминает, что язык покрыт беловатым налетом из отмерших клеток, бактерий и слизи? Нам нет до этого дела! Если и брать уроки анатомии в эти мгновения, то давайте поговорим о более интересных вещах, например о поцелуях. Наша слюна содержит определенные вещества — феромоны, усиливающие влечение. В минуту поцелуя языки любовников соприкасаются, обмениваясь феромонами. Желание близости нарастает. Увеличивает наше возбуждение и адреналин — гормон, повышающий кровяное давление. Надпочечники бурно выделяют его в момент поцелуя.
Природа предусмотрела и еще одну хитрость, дабы грешный человек, падкий на услады искусственного рая, не избежал чар поцелуя. Наш головной мозг выделяет нейропептиды, которые действуют на нас, как наркотик. Некоторые из них раз в двести сильнее морфия. Впору признать, что мы жаждем поцелуев, как китаец опиума.