Много сил и времени уделял оперативной работе, хотя считал ее не своим делом. Чрезвычайные обстоятельства заставляли.
— В хорошо организованном производстве, — часто повторял он, — директор непосредственно не участвует. Его задачи — перспективы развития предприятия, подбор и расстановка кадров, поддержание хорошего психологического климата в коллективе, действенная поддержка новаторов, связь с госструктурами, техническая и коммерческая стратегия, и ее основа — дружба, а не традиционная свара с главным конструктором и заказчиком. Главная забота — непрерывное улучшение продукции. А оперативная работа и разработка конкретных детальных планов — забота специалистов-командиров разных уровней.
Но их и в мирное время не хватало. Откуда взять теперь, во много раз больше? Ответ «прост»: вырастить в своем коллективе. В переводе с русского на русский, смело выдвигать мастеров в начальники цехов, технологов — в начальники служб, и так по всей иерархии. Практически все рабочие туполевской фирмы — люди высокой производственной и общей культуры — стали мастерами, начальниками разных служб, технологами. Для удачного назначения мало одной смелости. Важнее чуткость психолога. Соколов умел угадать в человеке способности, о которых сам кандидат порою не догадывался. Конечно, ошибался. Но редко.
Схема самолета Як-4
Многовато для одного? Конечно. Именно поэтому директорами могут работать не все. Так же, как прима-балеринами.
Тяжелейшая проблема была кадровая: производство выросло во много раз, а квалифицированных работников стало меньше. Кто в армии, кто в Москве как-то остался, а многие умерли от невыносимых условий жизни и непосильного труда в досоколовские времена. Единственно реальное решение — компенсировать качество количеством. Мобилизовали, как уже сказано, тысячи колхозниц, школьников, домохозяек. Но как научить их работать с наисложнейшей техникой, когда они простейшей не владеют?!
— Непросто, — сказал на комсомольской отчетно-выборной конференции Л.П., — но можно. Надо производственный процесс разбить на множество элементарно-простых операций. Каждую из них сможет освоить средней бестолковости баба. Так поступил когда-то Г. Форд. Это и есть спасительный поток. Потребуется несуразно много женщин, в основном милых. Но и сварливых мегер терпеть придется — без их рук Красная Армия может оказаться безоружной. Работа эта намного сложнее для технологов, чем кажется поначалу, но у нас выбора нет. Или мы организуем поток, или нас сметут с лица земли. С этой задачей мы справимся, только если будем всячески поддерживать новаторов — инженеров, изобретателей, рационализаторов. Технолог — центральная фигура на производстве. От него многого ждут, значит, ему надо дать все, что в наших силах, и даже сверх того.
Як-1 с лыжным шасси. (Архив ОКБ Яковлева)
Это уж было слишком, с молоком матери мы усвоили классовое сознание: центр мироздания — рабочий. Его «младший брат» — крестьянин- колхозник. А интеллигенция — жалкая прослойка, хлюпики, которых до поры терпят.
— Каждую операцию, — продолжал директор, — инструмент, приспособление, даже деталь самолета (разумеется, с разрешения ОКБ) можно чуть- чуть улучшить, если крепко подумать и посоветоваться со знающими людьми. А из многих «чуть-чуть» обязательно родится великое. Наша победа.
За каждое рацпредложение еще до апробации, «за смелость» выдавалась небольшая премия и талон УДП («усиленное дополнительное питание», или по-простому — «умрешь днем позже»). Если предложение внедрялось в производство, платили согласно «Положению об изобретениях, рацпредложениях...» и прикрепляли к комсоставской столовой. Питание заметно лучше. За изобретение — большая премия, прикрепление к директорской столовой (полноценный, вроде и не война, ресторан, только цены чуть выше, чем в комсоставской). Но главное — свобода! — пропуск- «вездеход» во все подразделения завода и даже на улицу в любое время. О каждом рацпредложении — подробная информация во всех заводских СМИ.
Но самым сильным двигателем совершенствования технологии и повышения квалификации всех сотрудников была формально преступная практика: рабочий день каждого сотрудника заканчивался не после двенадцати часов работы, как установлено Указом Президиума Верховного Совета СССР, а немедленно по выполнении сменного задания.