Конечно, совсем недавно, какой-то миллион лет назад, и здесь было холодно. Так холодно, что и скальные выступы растрескивались. Образовавшиеся глыбы, если и смещались по пологим склонам, то несильно, а порой и вовсе продолжали растрескиваться дальше на том же самом месте. (Это и называется «курумник»).
Рельеф Восточно-Сибирского нагорья, «Сибирское плато», «Сибирский пенеплен» очень древний, междуречья во всяком случае. А той трещине в земной коре, в которой расположено озеро Байкал (длиной в 650 км и глубиной до полутора километров) всего каких-то 30 миллионов лет.
Впрочем, геолог вряд ли скажет «морена, оледенения» — для него это так недавно, что, скорее всего, он небрежно назовет это время четвертичкой, а про его отложения презрительно бросит — «Рыхлятина». А если он работает на Алданском щите, то для него и вовсе все, что произошло на Земле за последние 600 миллионов лет — сущие пустяки, говорить не о чем!
Андрей Тарасов
Новая мозговая атака
«Я зарастаю памятью, как лесом зарастает пустошь...»
Поэтическая метафора Давида Самойлова может обернуться абсолютным научным пророчеством. И далекий от строгих лабораторий поэт вдруг окажется предтечей чьей-нибудь Нобелевки по биологии. Столь смелые мысли приходят в связи с новым международным проектом, касающимся любого из нас.
Нам снова лезут в мозг. Глобальный проект «МОЗГ И ОБУЧЕНИЕ» разворачивается в трех десятках стран силами нейрологов, педагогов, психологов, медиков. Его осуществляет Центр исследований и инноваций в обучении Организации экономического сотрудничества и развития (OECD). И если вы думаете, что он касается только школьников и студентов, то глубоко заблуждаетесь.
В числе первых научных коллективов России, реально вступивших в проект, — Институт когнитивной нейрологии Современной гуманитарной академии (СГА). Там и получаю первые разъяснения.
— Нейрология традиционно привязана к медицине, — говорит директор института кандидат биологических наук Лариса Качалова. — Мозг всегда изучали, чтобы лечить. Наша цель — заглянуть в него, чтобы понять, как учить. Именно проблемам обучения и развития обязаны самые молодые дисциплины в нашей «нише» — когнитивная нейрология и когнитивная психология. В целом они направлены на то, чтобы обучать без аутсайдеров, без отстающих и без выбывающих, не оставляя никого за бортом образовательного процесса. Но для этого придется пересмотреть многие педагогические приемы, критерии и оценочные традиции.
Уместно вставить, что латинское «cognitio» означает «познание». В когнитивные процессы объединяют восприятие информации, закрепление ее в памяти, внимание, мышление, воображение, принятие решений — тот высший, нервный уровень, что способствует развитию личности и ее утверждению в мире через систему познания. Именно такой способ самоутверждения сегодня — главный для самых продвинутых стран. Знания, а не материальные ресурсы и не военная сила определяют положение в мире этих стран. Все, кто понимает и принимает наступившую «эру знания», включились в этот международный проект.
В связи с проектом сформировалась многосторонняя кооперация с участием и наших специалистов из МГУ, Института мозга человека РАН, Института психологии РАН, НИИ нейрокибернетики Ростовского госуниверситета, других известных научных коллективов. И подходы к проблеме ищутся порой с самой неожиданной стороны.
— Что вы, специалист в изучении эпилепсии, делаете в этом проекте? — обращаюсь к доктору биологических наук с биофака МГУ Сергею Чепурнову.
— А механизмы памяти! — сразу определяет стык Сергей Александрович, ученик знаменитого профессора И.С. Бериташвили, автора выдающегося труда «Память». — Эпилепсия связана с потерей памяти во время приступов, затем ее восстановлением, и поведение мозговых механизмов представляет фундаментальный интерес. А память — основа любого обучения, и сознательная, и подсознательная, так что мы можем и в больном мозге найти ответы для здорового, и в здоровом обнаружить «рецепты» для больного...
Новый уровень генетических, компьютерно-томографических, электронно-сканерных исследований структур мозга в XXI веке может принести еще немало интересного и неожиданного.
Что же заявили участники нового «мозгового штурма» на своих первых форумах, прошедших в Нью-Йорке, Гренаде и Токио? Прежде всего — существующая сегодня в мире модель обучения «недружественна мозгу». В основном она сложилась в эпоху богословского средневековья, когда «заучи и повтори» было единственным критерием усердия и успеха. Что же должно измениться?