Есть основания полагать, что вскоре (по крайне мере, в первой половине XIV века) фряжские гости появились и в северо-восточных русских княжествах, Москве, Твери и прочих.
Под 1319 в московской летописи вдруг упоминается «Сурожское море», что тоже по-своему знаменательно. Почему московский летописец включает его в поле своего зрения? А замечательный знаток, «дедушка» московской истории И.Е. Забелин написал: «Москва, как только начала свое историческое поприще, по счастливым обстоятельствам торгового и именно итальянского движения в наших южных краях, успела привлечь к себе, по-видимому, особую колонию итальянских торговцев» (И.Е. Забелин История города Москвы М. 1902 с. 86). И на самом деле в середине XIV века мы уже видим в Москве корпорацию купцов, носившую название «сурожан». Это ведь не могло произойти вдруг, требовалось время.
Вот тут начинаются тайны и загадки, и прелюбопытные загадки. Первое упоминание летописи о гостях — сурожанах относится к 1356, под которым в Никоновской летописи сообщается, что пришел «изо Орды Ирынчеи и с ним гости сурожане». Это краткое и глухое сообщение о приходе сурожан с татарским послом Ирынчеем вызывало у историков споры: кем же являлись эти сурожане: итальянцами или русскими из Сурожа.
Но не так давно выяснилось, что задуматься здесь стоит не только об этом. В опубликованном в 1922 году Рогожском летописце (гораздо более древнем, чем Никоновский свод) сообщение об Ирынчее выглядит по- другому: «А на Москву приходил посол силен изъ Орды Ирынчей на Сурожане». Как говорится, вот те раз! Ведь это кардинально меняет дело!
Получается, Ирынчей не привел сурожан с собой, а пришел на них «силен», то есть во главе вооруженного отряда с целью их преследования или наказания. Летопись не говорит, чем был вызван этот приход Ирынчея, и чем закончилось дело, но этого свидетельства достаточно, по крайней мере, чтобы знать: в 1356 году сурожае не просто уже жили в Москве, но и были для нее «своими людьми», появившимися здесь, возможно, задолго до описанных событий. Более того, они успели совершить нечто, что вызвало в Орде ханский гнев и желание с ними расправиться.
Загадочное известие, не правда ли? Наверное, оно слишком кратко, чтобы дать нам достаточные основания для каких-то предположений или выводов. Но здесь самое время вспомнить еще одно загадочное упоминание о фрязях. В жалованной грамоте Дмитрия Донского, выданной в первые годы его княжения юный князь Дмитрий, «жаловал есмь Ондрея Фрязина Печерою, как было за его дядею, за Матфеем за Фрязиным». Это пожалование, как следует их текста, не было новым, а продолжало ряд пожалований, начавшихся еще при Иване Калите: «А вы, печеряне, слушайте его и чтите, а он вас блюдет, а ходит по пошлине, как было при моем деде при князи при великом при Иване и при моем дяде и при князе при великом при Семене, и при моем отци при князи при великом при Иване, так и при мне».
Любопытная история получается. Эта грамота известна науке почти двести лет. Впервые она была опубликована еще в 1836 года в хрестоматийно известных Актах археографический экспедиции, после чего многократно переиздавалась. Это один из самых древних сохранившихся документов московского княжеского дома. Тем не менее, он почти не привлек внимание ученых или ему не придавали особого значения. Его никто не оспаривал, но так и осталось неясным, какими ветрами в начале XIV века итальянцев Фрязиных занесло за тысячи километров не только от их родины, но и от итальянских колоний в Крыму. И что они делали на Русском Севере несколько этих десятилетий. Даже бесконечно чтимый мной академик М.Н. Тихомиров посвятил этому сюжету лишь пару строчек и повисший в воздухе вопрос: «Что же искал Андрей Фрязин на далеком Севере?». Михаил Николаевич лишь предположил, что Фрязин хотел покупать там соколов. И сегодня описанное в грамоте пожалование остается едва ли не неким курьезом. Дескать, куда только жизнь не забрасывает людей, вот и господ итальянцев угораздило оказаться за полярным кругом.
Но мы увидим, что этот документ донес до нас необычайно важные сведения, если мы припомним, что в Средневековье Печера (наряду с Югрой) — это основной промысловый регион дорогой пушнины, основной поставщик мехов. Это регион, в котором сходились огромные финансовые интересы, откуда происходили значительные средства. И вдруг он отдается каким-то итальянцам! Что ни говорите, князь Иван Калита совершил крайне необычный, экстраординарный поступок. Но Фрязины не просто получили эти владения, они удерживали их за собой на протяжении нескольких десятилетий (по меньшей мере, двадцати — двадцати пяти лет). А затем последовало, скажем так, крайнее неудовольствие татарских ханов, которые пришли по головы «сурожан» в Москве. Все это не было случайностью. Но что же скрывается за этими фактами? Что заставило Калиту сделать это пожалование, а его преемников его продолжить?