— Какой же все-таки милый народ! — радостно поделилась Джина.
— Чудо! — подтвердил Густав.
— Я думаю, нам пора в гостиницу, — сказал Алан. — Об отдыхе тоже забывать нельзя.
— А где у нас будет гостиница? — полюбопытствовала Джина с девчоночьим задором в голосе.
— Где прикажете, — услужливо улыбнулся Бражко.
«Дьявол!» — подумал Алан.
— Хочу курорт! Только вдали от большого скопления люда. Но маленькая деревенька пусть будет. И побольше романтики! — перечислила требования Джина.
— Да будет так! — провозгласил Бражко, словно щедрый волшебник в синем колпаке со звездочками и полумесяцами.
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
Делегатам была предложена гостиница в районе Старой Земли, называемом Европой. Бражко рассказал, что на этой территории когда-то располагалось государство Германия. Густав сказал, что в Германии жил его пра-пр-прадед, Вильгельм Шлейхер. Он был немцем. Густав похвалился, что Шлейхеры свято хранят свою родословную.
Гостиница разместилась на склоне пологого холма. Стены ее были выкрашены в голубой цвет, а крышу покрывала золотистая черепица. Все окна выходили на одну сторону, с видом на реку. Каждый номер оснащался балконом, украшенным ручной лепкой. В целом здание производило благотворное впечатление, от него веяло уютом.
— Добро пожаловать! — в который раз за день произнес Бражко, щелкнул пальцами, и белоснежные ажурные ворота отворились.
— Нет, не магия, — перехватил недоуменные взгляды Бражко. — Гостиницы старой Земли знают эти слова и мой голос. За мной!
Просторные коридоры, дорожка из белых пушистых ковров, солнечный свет из огромных окон. Казалось, здесь поселились ангелы.
— Это было в далеком детстве… — заворожено прошептала Джина. — С тех пор я никогда не была так счастлива!
— Благословенен этот дом. — дрожащим голосом пробормотал Поль Адамсон.
— Ты с ума сошел! — прошипел Алан Кайланд.
— Этот дом воздвигло вдохновение, творческие силы, исходящие из самого ядра человеческого существа и имеющие божественную природу, — откликнулся Бражко.
Цветы на подоконниках, картины, изображающие утренние пейзажи на стенах.
— А что вас ждет в номерах! — усмехнулся Бражко.
Мистер Квакистон обтерся вафельным полотенцем, включил маленький голографический телевизор и закурил трубку. Шла прямая трансляция с горячей точки на Астроциде. Комментатор с упоением описывал три отсеченных головы астроцидянина. Зазвонил телефон.
— Да!
— Это Кайланд.
— Привет!
— Коммунисты неприступны, мистер Квакистон!
— Что, они раздобыли собственный источник риолодла?
— Господи упаси! Но мы так и не выяснили, где собака зарыта! Похоже, у них тут — настоящий коммунизм!
— Какая чушь! Несчастные староземляне ждут — не дождутся белокурой бестии, которая освободит их от тоталитарного режима!
— Да нет же, мистер Квакистон! От меня только ушел Адамсон. Я его допрашивал. Он беседовал с местными. Похоже, все в восторге от режима! Да и наших делегатов коммунизм. Очаровывает.
— Чего?! Прекрати пороть ерунду! Адамсона пора уволить!
— Адамсон — отличный сотрудник! У него за плечами — школа контрразведки!
— Ты хочешь, чтобы я поверил, что Иванов — честный человек? Ха-ха-ха! Знаешь, с чего он начал? Нет? Я расскажу! Собирал деньги у людей с комплексом непризнанного гения, чтобы издавать их книги! А потом продавал книги и стриг еще больше капусты! Потому что быдлу все равно, какое дерьмо читать! Иванова остановили по антимонопольному закону. Но состояние он сколотить успел. И ты доказываешь мне, что Иванов — не аферист?!
— Найти, за что прижать, и сообщить мне, — немного успокоившись, добавил мистер Квакистон. — НЛП, психотронное оружие — в конце концов, мне все равно, чем они дурят людей. Цены на риолодил падают! А знаешь, почему? То-то!
Мистер Квакистон раздраженно бросил трубку и обтер лоб носовым платком.
Больше всех красоты территории бывшей Европы вдохновили Мэрлина Крайтона. Несмотря на профессорскую степень, Крайтон выглядел весьма молодо. Сыграли роль также новейшие достижения медицины и генетики. Каштановые вьющиеся волосы, волевой подбородок, обаятельная улыбка, пронзительные черные глаза. Мэрлин решил использовать возможности командировки по полной, и каждое утро проводил у реки. Купался в прозрачной прохладной воде, загорал на песчаном пляжике и слушал шуршание ветра в камышах. Здесь он вспомнил о забытом увлечении детства. Мэрлин мечтал стать художником, но отец настоял, чтобы сын пошел в науку.