— Скажите, Ян, как вам все-таки удается столько лет подряд угадывать настроения людей, писать о том, что им интересно, чего они ждут? — прервала девушка поток банальностей. — Почему никому другому это не удается с такой завидной регулярностью?
— А, вы тоже хотите стать писательницей, хотите знать секрет, — Ян подмигнул и погрозил пальцем, — у меня много знакомых, я мог бы…
— Я не хочу писать.
— Ну, раз конкуренция с вашей стороны мне не грозит, возможно, стоит вам сказать, — писатель сделал еще одну попытку перевести разговор в шутку, но наткнулся на серьезный взгляд. — Океан надежд — неисчерпаемый источник.
Говорить он этого не хотел — уж слишком пафосное высказывание для беседы с молодой девушкой. Но отреагировала она неожиданно: широко раскрыла глаза, не удивленно, а понимающе, как будто давно ждала именно этих слов, и слегка улыбнулась. Девушка хотела что-то сказать, но тут писателя отвлек очередной знакомый с пресными поздравлениями. Когда Ян отделался от дежурной вежливости, девушки рядом не было.
Вечер шел своим чередом: живая музыка, напыщенные речи, крепкие напитки и шампанское, легкие закуски; злопыхатели и почитатели — куда без них, дежурные улыбки, завистливые глаза и пустая болтовня. В общем, атмосфера, к которой Ян Искусный — виновник торжества — не только давно привык, но и считал ее лучшим способом убить время. Но сегодняшний вечер был испорчен девушкой с удивительными глазами, а точнее ее внезапным и бесследным исчезновением.
Утро следующего дня выдалось до отвращения ясным, наполненным гомоном птиц и жужжанием насекомых. Ян не мог понять, как вся эта флора и фауна за окном может так беззастенчиво и даже нагло заниматься своими делами, когда у него не просто не было хоть сколь-нибудь важного дела, но даже мысли забились в самое далекое подсознание и вытащить их оттуда невозможно. Солнце, не способное рассеять пустую серость, раздражало.
Чтобы хоть как-то поднять себе настроение, писатель стал перебирать события двух недель — времени с момента выхода его последней книги. Воспоминания о бесконечной череде встреч, автограф-сессий, интервью для экстравиденья и банкетах результата не дали. С каждой новой книгой, неизменно коммерчески успешной, эмоции его слабели. Если после выхода в свет первой книги, Ян Искусный буквально купался в лучах славы, почти год наслаждался всеми радостями жизни успешного человека, то на этот раз двумя неделями он был сыт по горло.
Валяться в постели было так же тошно, как и встречаться с поклонниками или, скажем, выбирать новый дом или машину, поэтому Ян решил не шевелиться и попытаться сосредоточиться на какой-нибудь мысли. Это оказалось сложно. На помощь пришло внезапное воспоминание — глаза цвета малахита.
— Нет, слишком рано, — писатель перевернулся на другой бок. — Когда это было? Четырнадцать лет назад? Да, я тогда собирал материал для первой книги, так и не написанной. О чем я хотел написать? Хоть убей, не помню… Что-то про знахарей.
Ян сделал еще одно усилие вернуться к реальности — попытался припомнить, как звали обладательницу удивительных глаз. Но мысли, блуждая и виляя, снова убежали на четырнадцать лет назад.
Он был знахарем или колдуном, говорил медленно и уверенно, а Ян не мог оторваться от его темно-зеленых глаз. Писатель тогда был молод, сомневался, даже пытался высмеивать, но поверить хотел. И тогда колдун показал ему другой мир.
«И почему, собственно, рано. Он тоже мог ошибаться. А мне сейчас это просто необходимо». — Ян оживился и вылез из-под одеяла. Подготовка, хоть и не требовала особых усилий, всегда была волнительной — сердце часто и глухо стучало в ушах, голова слегка кружилась, ладони потели, а подушечки пальцев покалывало. Усевшись удобней на измятой постели, писатель глубоко вдохнул, прошептал какие-то непонятные слова и…
Другая вселенная, четвертое измерение, мир идей древних философов или мир духов северных племен — Ян так и не узнал, как называется это место. Он привык приходить в себя, как после обморока, привык к переключению картинок: только что смотрел на стену своей спальни, а теперь перед взором клубятся облака и виден далеко внизу лазурный океан. Но вот к чему привыкнуть так и не смог — к невесомости и отсутствию физических ограничений в передвижении.
Для того, чтобы восстановить подзабытые навыки, Ян сделал несколько петель и отсек несколько кусков от легкого облака. «Это как на велосипеде ездить — нужно лишь раз научиться», — подумал писатель. Настроения долго забавляться с облаками не было, и он стал определять свое местоположение.