Страбон протестует и против доверия Эратосфена к сообщениям Питея о северных берегах Европы к востоку от устья Рейна, указывая, что об этих странах в его время, после походов римских полководцев, не было известно ничего определенного. К сожалению, в нашем распоряжении очень мало данных для суждения об эратосфеновых описаниях внутренних областей северных стран и, в частности, стран Причерноморья. Однако сохраненные преимущественно Страбоном, а также и некоторыми другими авторами отдельные штрихи показывают, что Эратосфен был во многих случаях оригинален и располагал материалом, из других источников неизвестным. Таково, например, его сообщение о зимнем холоде в причерноморских странах, из-за которого лопались даже бронзовые сосуды, подтверждаемое им надписью на сосуде, посвященном жрецом Стратием и прочтенной кем-то из его осведомителей в храме Асклепия в Пантикапее.[22]
Хотя Эратосфен и повторяет версию Гекатея о лунообразной форме Черного моря,[23] но лишь в виде иллюстрации к собственным соображениям о разделении Эвксинского понта как бы на две части мысами - Карамбисом, расположенным на пафлагонийском берегу Малой Азии, и Бараньим лбом, находящимся в Крыму. Расстояние между этими мысами не превышает, по его мнению, 1000 стадий, ввиду чего Черное море, соответственно такому изображению, состояло как бы из двух отдельных морей, соединенных проливом шириной около двухсот километров.
Представление об этих выступающих посредине Черного моря мысах восходит, сколько известно, к Эфору, что засвидетельствовано Пс. Скимном.[24] В отношении истоков и русла р. Дуная Эратосфен располагал теми же данными, что и Аристотель: истоки р. Истра находятся, по его словам, в пустынных местах над Адрией,[25] а изливается она двумя руслами - в Адриатическое и Черное моря.[26] Вслед за Патроклом, по-видимому (ср. выше), он распространял наименование горы Каспия на весь Кавказ и считал его местным по происхождению.[27]
Эратосфен, подобно своим древнеионийским предшественникам, отнюдь не чуждался и мифологического материала. Его в особенности, сколько можно судить по отрывочным данным, занимала легенда об аргонавтах, которых он во главе с Ясоном направляет пешком из Колхиды в Армению и Мидию.[28] В этом свидетельстве, быть может, следует усматривать намек на попытку рационалистического истолкования Эратосфеном древней версии мифа об аргонавтах, предполагавшей их возвратное путешествие по р. Фасису и океану. Эратосфен, видимо, старался истолковать кавказский этап маршрута аргонавтов в свете тех данных, какие Патрокл сообщал о водном пути через Кавказ и Каспийское море в Индию. Весьма вероятно, что к нему же восходят и другие упоминания Страбона об аргонавтах во внутренних областях Кавказа, в частности легенда, о происхождении от аргонавтов армян (XI, 4, 8) и о выводе Ясоном р. Аракса в Каспийское море (XI, 14, 13).
Несравненно больше можно сказать об осведомлённости Эратосфена в области географии Северной Азии, для описания которой, помимо сочинений спутников Александра Македонского, он пользовался, несомненно, и периэгесой Демодаманта, побывавшего у северных рубежей Индии и на Сыр-Дарье.[29] Именно ему, вероятно, Эратосфен обязан своими сведениями о верхнем течении рек Окса и Яксарта и живущих по этим рекам народах. Эратосфенова диафеса среднеазиатских племен при всей краткости и суммарности, с какой ее характеризует Страбон (XI, 8, 8), необходимо должна быть сопоставлена с описанием североазиатских местностей у Плиния, прямо ссылающегося на Демодаманта, а также у Птолемея, широко его использовавшего, наряду с некоторыми другими источниками.