Если в эпоху завоевания римлянами Македонии римские легионы проникали в глубину Фракии, то подойти к Дунаю в его нижнем течении довелось впервые лишь М. Ливию Друзу в 112 г. до н. э. и К. Скрибонию Куриону в 74 г. до н. э., во время их походов против скордисков и дарданов.[1] Эти войны познакомили древних географов с некоторыми более отдаленными племенами фракийцев, бастарнов и даков, описание которых со значительными подробностями, заимствованными преимущественно из римских источников, находим мы у Страбона.[2]
Весьма существенные пополнения в географических знаниях кавказских стран были привнесены в древнюю науку в результате римских войн с царем Понта и Боспора Митридатом VI Эвпатором. В 69 г. до н. э. Лукулл, преследуя соединенные понтийские и армянские силы, проник глубоко в Армению и взял столицу ее Тигранокерту, незадолго перед тем отстроенную Тиграном II на месте позднейшего Мартирополиса (современный Фаркин), и проник до древней столицы Армении Артаксаты на р. Араксе (близ современного Еревана).
Сменивший Лукулла на посту командующего войсками против Митридата Помпей, преследуя отступавшего противника, проник в 66-65 гг. до н. э. в Колхиду, Иберию и Албанию и очутился всего на расстоянии трехдневного перехода от Каспийского моря.[3] Помпея в его походах сопровождал друг его историк и географ Теофан Митиленский, записками которого широко воспользовался Страбон и другие более поздние авторы, писавшие о митридатовых войнах и о странах Кавказа.[4] Следует сказать, что Страбон и сам, будучи каппадокийским уроженцем, был достаточно сведущ в кавказской географии;[5] поэтому описание внутренних областей Кавказа, а также и его черноморского побережья, ставшего более известным с тех пор, как по нему прошел на север Митридат, спасаясь от преследования Помпея, исполнено им со значительной полнотой. Для этих описаний, помимо общегеографических трудов своих предшественников, Страбон использовал также историческую и географическую литературу, основанную на локальных данных, в частности сочинения Метродора Скепсийского, Артемидора Эфесского и Гипсикрата Амисенского, живших на рубеже II-I столетий до н. э. и уделивших в своих произведениях много внимания географии Кавказа.
Страбон представляет себе Кавказ на основании описания Метродора[6] в качестве горного хребта, протянутого с запада на восток между Черным и Каспийским морями, к югу от которого находятся Иберия и Албания, а к северу скифо-сарматские степи. В южной части посредством своих отрогов Кавказ соединяется с Арменийскими и Мосхийскими горами (т. е. с хребтом Малого Кавказа), которые в свою очередь продолжаются на юго-западе в качестве хребтов Скидиса и Париадра, являющихся продолжением малоазийского Тавра. Между названными хребтами на побережье Черного моря находится Колхида, о которой Страбон сообщает, контаминируя различные и разновременные источники и впадая вследствие этого в некоторые противоречия. На основании источников более древних, восходящих в конечном счете к Эратосфену и Патроклу, юго-западная граница Колхиды помещается им на малоазийском побережье чуть ли не у Амиса (II, 1, 3). Более поздние данные, происходящие из сочинений эпохи Митридатовых войн (XI, 2, 18), заставляют его отодвинуть границу области колхов значительно к востоку и поместить ее между Фасисом и Трапезунтом. Противоречие это должно найти свое объяснение в том, что более древняя версия имела в виду прежде всего описание торгового пути, ведшего через Колхиду из закаспийских стран к греческим портам Малой Азии и связывавшего Колхиду с Амисом[7] и Синопой, до которой от Фасиса два дня пути.[8]
Позднейшая же версия, помимо того, что она основывалась на более точных данных, относится к тому времени, когда колхидская торговля, видимо, уже утратила свое первоначальное значение греко-индийского транзита и приобрела более локальный характер[9] и из торговли экзотическими товарами обратилась преимущественно в торговлю солью.[10] Из населенных мест Колхиды Страбон называет три прибрежных пункта: Фасис, Диоскуриаду и Питиунт, известные ему из Артемидора и из более древних источников. Они же назвали ему и реки Колхиды: Фасис, Гипп и Главк. Эти имена в качестве названий рек встречаются у различных авторов, причем вместо последней чаще фигурирует Кианей - имя, выражающее, однако, этимологически почти синонимическое понятие. Поэтому указанные имена должны были скорее всего принадлежать к мифическим их наименованиям, связанным с легендой об аргонавтах.
4
О том, в какой степени Страбон в описании Кавказа зависел от Теофана, позволяет судить, в частности, один характерный штрих: Плутарх, также опирающийся и неоднократно ссылающийся на него (Plut., Pomp., 37, и др.), в биографии Помпея сообщает, что последний не пошел к Каспийскому морю из-за большого количества пауков и скорпионов (Plut., Pomp., 36). Сообщение о ядовитых пресмыкающихся, а также о скорпионах и пауках в Албании находим мы и у Страбона (XI, 4, 6) в тех же самых словах, что и у Плутарха. Из ссылок самого Страбона на Теофан а явствует, что он заимствовал у него сведения о размерах и границах кавказских стран, о численности их населения и соединяющих их путях, равно как и ряд исторических деталей, о чем см. ниже. R. Laqueur. R. — W., RE, VA2, 2090; ср. K. J. Nemann. Jahrbücher für classische Philologie. Suppementband XIII, стр. 321 сл.
5
Моаферн, дядя Страбона с материнской стороны, был наместником Митридата Эвпатора в Колхиде (Strab., XI, 2, 18; ср. XII, 3, 33). Это обстоятельство лишний раз указывает на связи семьи Страбона с Кавказом, традиции которых не могли не отразиться на его изложении кавказской географии, в особенности в ее причерноморской части.