— Ты в порядке? — спросил Олег, когда мы остановились возле одного из одинаковых подъездов многоквартирного дома. Я кивнул, ощупывая лицо. Оно горело, и каждое прикосновение вызывало боль. Нос был разбит, но вроде не сломан.
— А ты? — спросил я в ответ. Олег пожал плечами. Его физиономия напоминала скорее два плохо слепленных между собой куска пластилина — красный и синий. Он достал из кармана лазерный ключ — небольшой медальончик с золотистым кружком, и приложил его к алому отверстию на двери подъезда. Та послушно отворилась, и мы вошли внутрь.
По лестнице мы поднимались молча, и даже когда Олег открыл дверь своей квартиры и пропустил меня внутрь, мы не произнесли ни слова. В квартире горел свет, но было пусто. Я с трудом стянул с себя обувь, и прошёл на кухню, следом за Олегом. Тот даже разуваться не стал. Уселся на стул, вытянул ноги, закрыл глаза. Я сел напротив него, приложив к лицу то ли солонку, то ли перечницу. Холодная, стеклянная, и на том спасибо. Мы так просидели минут пять.
— Один живёшь? — спросил я зачем-то.
— Ну, — сын синяка и кровоподтёка, который раньше был лицом Олега, раскрылся в чём-то, похожем на рот. — Сходил, называется, в ларёк за кофе. Хоть с паспортом ходи теперь.
— Регистрация есть?
— Ну конечно, — мне сложно было разобрать эмоции в голосе Олега. Он дёрнул плечом, встал, подошёл к холодильнику, достал оттуда кусок замороженного мяса. Посмотрел на меня, достал ещё один, протянул мне. Я с благодарность кивнул, прикладывая мясо к лицу. Олег сделал то же самое.
Мы снова замолчали — разговаривать то особо было не о чем. Я осматривал вполглаза кухню — никаких предметов, которые могли бы выдать религиозность моего коллеги не было видно. Это успокаивало, но в то же время становилось немного неловко — Олег не дал отморозку расстелить твою кожу по асфальту, а ты напрягаешься, боишься. Но этот страх нельзя было просто выключить.
— А ты чего так поздно с работы шёл, Нарица? — Олег, как и все, называл меня исключительно по фамилии. Я не был против.
— Огр попросил помочь с одним делом, — уклончиво ответил я. — По итогу, только вечером и освободился, когда все ушли уже. Думал, что на последний поезд смогу успеть.
— Спасибо ещё раз, что встрял.
— Тебе спасибо, — я попытался улыбнуться, но улыбаться было намного больнее, чем просто говорить. Понятия не имею почему, челюсть сломана не была. — Я вообще надеялся, что ты убежать успеешь.
— Я тоже, — Олег пожал плечами. Он переложил кусок мяса на другую сторону лица, я последовал его примеру. — Надеюсь ты на камеру не попал. За нападение на оператора могут и подтянуть.
— Нет, я сзади подошёл. А вот тебя то засняли. Надо было камеру разбить, наверное. Но я не в том состоянии был.
— Ну, у меня регистрация есть, значит напасть на меня права не имели, — Олег неуверенно повёл плечо. В целом он был прав. Вряд ли налётчик или оператор будут пытаться выяснять отношения в суде, если конечно удар штативом не нанёс парню в обмотках каких-то серьёзных повреждений. Всё-таки не самая лёгкая штука. Однако, от этих уродов всего можно было бы ждать. — Если решатся выставить видео, придётся писать заявление.
— Я бы на твоём месте сразу писал. Если они уже нападают на граждан, значит совсем от рук отбились. Нужно какую-то огласку придать.
— Сейчас бы геройствовать, — отверстие, похожее на рот, снова согнулось в подобии грустной усмешки. — С полицией разговаривать совсем не улыбается. Вдруг, этот урод после штатива в больницу попадёт.
Я кивнул. Олег рассуждал правильно — пока лучше не отсвечивать, и ждать что сделают ночные борцы с нелегалами. Он отложил мясо в сторону, я тоже. Мужчина достал из кармана мятую пачку дешёвых сигарет и протянул мне. Я в ответ достал свою. Усмехнувшись почти синхронно, мы также одновременно закурили. Жить стало чуть лучше.
— Прокурить кухню не боишься? — спросил я.
— Сейчас можно. Лучше конечно на балконе, но… — Олег замолчал, посмотрев на сигарету в собственных руках. Затем снова улыбнулся, и добавил. — Может меня за это бог наказал?
Я пожал плечами, не до конца понимая, шутит ли Олег или говорит серьёзно. Или вперемешку. Но мне стало не по себе, и ответить я не решился. Не хотелось спрашивать о чём-то, не хотелось подавать виду, что эта тема меня смущает, но кажется Олег понял всё по моему лицу. Или, тому что от этого лица осталось. Он повернулся ко мне, внимательно посмотрел мне в глаза, и сказал:
— Ты напрягся.
— Немного.
— Что-то случилось?