— Прикасаться к нему можно?
— Конечно. Главное не бейте, и не срывайте шлем. Тогда он… уйдет.
Она снова кивнула, и подойдя к сыну осторожно провела рукой по его щеке. Я смотрел на монитор, прекрасно понимая что парень ничего не чувствует, но все равно надеялся что мечник на экране как-то дернется или остановится. Но он продолжал с упоением кромсать маленьких жёлтых карликов, что сыпались на него со всех окрестных деревьев.
Женщина вышла из кабинета, видимо отправившись в ближайшую аптеку за всем необходимым для сына. Я же поднялся на ноги и обратился к хозяину:
— Валерий Саныч, я могу сейчас вызвать такси и съездить к себе за компьютером и шлемом. Не с вашего же мне сидеть.
— Ты собираешься это в рабочее время делать?
— У нас в лучшем случае семь дней, — я понятия не имел, играл ли мой хозяин в ММО, и имеет ли вообще смысл рассказывать ему о развитии персонажа или о том, что вряд ли парень будет меня слушать по-хорошему. — Если ему надоест и он выйдет к этому сроку, повезло. Если его убьют, и вещество, что он себе ввёл не дает полного психического погружения, тоже повезло. А вот если даёт, то наоборот — мозг мальца просто расплавится. И чтобы не рисковать, мне нужно набраться в мире игре сил, достаточных чтобы скрутить придурка и все ему объяснить.
— Скрутить?
— Валерий Саныч, — я попытался сказать правду так, чтобы у хозяина осталась хоть какая— то надежда. — Я не знаю очень многого, и чтобы мальчишку спасти, мне придётся многое выяснить. А выяснить это можно только у него самого.
— Чего ты темнишь, Нарица? — хозяин смотрел на меня настороженно, но я итак уже рассказал ему больше, чем следовало. — А если он не станет слушать?
— Тогда вам придется вычесть неделю прогулов из моей зарплаты. И найти деньги на похороны.
Глава 5. Вирт
Снова ролик, и снова замок, но на этот раз я уже сижу не перед монитором начальника, а рядом — в своем нейрошлеме. Пройдясь по внутреннему двору, я вдруг понял что очень сильно скучал по этому. Нейрошлем позволяет не ограничиваться обычными устройствами ввода, вроде мыши, клавиатуры или специальных джойстиков. Нейрошлем считывал сигналы моего мозга, и сразу же посылал их на сервер игры. Я мог пройтись по всему замку, и пусть это было лишь меню создания персонажа, ничто не мешало мне забраться на крепостную стену или заглянуть за один из гобеленов фракций. Ничто, кроме нехватки времени.
Подойдя к стене, у которой я остановился в прошлый раз, прикоснулся к центральному гобелену, принадлежащему Ордену Ночи. Снова невыразительный мужской голос зачитал мне короткую вводную фракцию, и когда я так и остался стоять, не переходя к другим, спросил:
— Желаешь ли ты присоединиться к Ордену Ночи.
— Желаю, — ответил я. Ушедший в игру мальчишка тоже входил в эту фракцию, и мне казалось что так я быстрее до него доберусь.
В тот же момент заиграли трубы, и у дверей донжона появился пожилой человек в богатых одеждах. Подняв вверх правую руку, он жестом подозвал меня к себе.
Подойдя поближе, я смог разглядеть его лучше — благородная седина украшала виски и аккуратную эспаньолку, глубоко посаженные голубые глаза светились мудростью, а на губе и щеке розовел старый шрам. Старик поклонился мне, вежливо, но с достоинством, после чего произнес:
— Позвольте мне провести вас в обеденный зал, где вы сможете совершить свой выбор.
Я кивнул, затем посмотрел на свои руки. Пока они ничем не отличались от моих собственных, разве что пропали шрамы да татуировки. Старик повел меня через весь внутренний двор, к воротам главного замка, мимо многочисленных тренировочных площадок. Если до выбора фракции в чучела втыкали копья некие условные человеческие солдаты, то теперь я мог уже полноценно рассмотреть представителей Ордена Ночи. Среди них были и жутковатые горбуны из вступительного ролика, и странного вида лысые краснокожие гуманоиды, с выгнутой шеей, и бледные мужчины и женщины, на первый взгляд не слишком отличающиеся от людей.
Старик открыл передо мной тяжелую дубовую дверь, и пригласил внутрь главного замка. Пройдя по темным коридорам, едва освещенным редкими факелами, мы оказались в просторной обеденной зале. Представители четырёх народов, уже виденных мною на тренировочных площадках, о чем-то непринужденно болтали, поднимая кубки и забрасывая в себя куски жареного мяса и каких-то сомнительных членистоногих.
Я подошел к столу, и четыре пары глаз сразу же обратились ко мне. Светловолосый человек из вступительного ролика поднялся из-за стола, отставляя в сторону кубок.