— Без проблем! — прокричал в закрытые створки Лёнчик. — Говорите номер.
В шахте помолчали.
— Не знаю! — ответил застрявший. — Я никогда не вызывал. У жены спросите, я в сто второй живу. И побыстрее, пожалуйста, очень хочется в туалет!
Рёшик и Лёнчик смотрели друг на друга в полутьме подъезда — наступили ранние сумерки, лампочка на первом этаже не горела. В тишине оба почувствовали присутствие третьего. Обернулись в сторону лестницы, ведущей к двери подъезда, и увидели силуэт. Он качнул головой, приложился к пустой бутылке и зашлепал вниз.
— Где сто вторая? — спросил Лёнчик.
— На седьмом, кажется.
— Пойдем?
— Ты иди. У меня другая идея.
В горлифте сказали, что заявка — на очереди, бригада будет в течение часа. За это время Рёшик сделал Алику предложение, от которого тот не смог отказаться. Через десять минут Алик и его товарищ Валера, мужик такого же алкоголического вида, но худой и длинный, явились к подъезду с лямками для переноса мебели. Минут за пятнадцать подняли шкаф на девятый этаж, получили за работу на литр водки и взяли в соседнем доме трехлитровую банку самогона. Позвав третьим знакомого ханыгу, спрятались за гаражами.
Рёшик и Лёнчик тоже пошли за выпивкой — отпраздновать обновку первого и завершение ремонта у второго. Спускались пешком, на седьмом этаже увидели, как грузная женщина елозит тряпкой по полу лифта, а пожилой интеллигент держит двери.
— Может, это ты все время и гадил? — хрипя, шутила она.
— Галя, честное слово, это форс-мажор…
На обратном пути в лифте было чисто и сухо, а на душе у Рёшика и Лёнчика — спокойно: тяжелый день позади, можно расслабиться.
По традиции обосновались на кухне. Включили телевизор (итальянский чемпионат по футболу — то, что нужно), собрали на стол, закурили. Сквозняк выносил дым в распахнутое окно, смешивая табачный выхлоп с майскими ароматами. Спальные районы города Харитонова третий день дышали такой смесью и ждали, когда липкая жара сменится ливнем.
Выпили по первой.
— «Кьево» выигрывает у «Милана», вот это да, — заметил Рёшик, жуя бутерброд.
— Пока перерыв, я переключу?
Хозяин кивнул, Лёнчик взял пульт. Как полагается пятничным вечером, ничего интересного не показывали. Устав от бессмысленной смены картинок, решили выпить по второй. На экране случайно остались вечерние новости с сюжетом из Верховного Собрания.
— Главным вопросом повестки дня, — вещала журналистка, — стало обсуждение запланированной на осень реформы науки и образования. Впрочем, как такового обсуждения не было. Народные избранники большинством голосов приняли за основу и в целом законопроект «Левой партии», который представил Карп Несусвет.
Далее пошло видео с закадровым текстом, после — разбитое на несколько частей выступление с трибуны избранника Несусвета.
— Страна находится в тяжелом экономическом положении. Требуются непопулярные меры. Время сладких обещаний прошло, нужно беспокоиться о будущем. Потомки скажут нам спасибо за реформу, которую я предлагаю.
Несусвет был типичным представителем власти — дорогой костюм, лощеное лицо, уверенный взгляд. Говорил скорее эмоционально, нежели грамотно. Это нравится электорату.
— Повышение тарифов, акцизов и сборов дали результаты, но их недостаточно. Я настаиваю — в новом бюджете нужно сократить затраты на науку, культуру, образование и медицину. Как ни больно говорить, но затянув пояса сегодня, мы протянем их завтра.
Аплодисменты зала смикшировались в очередной закадр журналиста. Бодрым голосом он добавил, что провластное большинство также проголосовало за продление контракта с соседней страной о поставке углеводородов по льготным ценам. Но главным пунктом повестки дня все-таки была несусветовская реформа.
— Число детей, занимающихся в кружках, сокращается, — продолжил избранник. — Так зачем держать количество преподавателей, равное количеству учеников? За последние пять месяцев наши фундаментальные ученые не разработали ни одного промышленного изобретения. Получается, они попусту тратят государственные ресурсы, утоляя собственную жажду знаний?
Комментарий видного отечественного ученого: местная наука утратила эффективность, лечить болезнь нужно оперативным путем. Европейские страны давно работают по другой системе и вот вам результаты. «Свидетельством тому — и мои скромные изыскания в Оксфорде…».
— Под сокращение в первую очередь попадут те, кто, извините за прямоту, работает головой. — Снова Несусвет. — Голову мы оставляем, а значит, сокращенный может работать дальше. О тех, кто кроме своего дела не знает ничего. Здесь просто: зачем платить ограниченным людям? Пусть осваивают востребованные специальности. В конце концов, библиотекарь вполне может работать менеджером. Научному сотруднику ничего не стоит пойти в бухгалтеры. Это не мешки таскать, что, кстати, тоже предлагается в качестве вакансии.