— Здравия желаю, сержант, — поприветствовал вартового Карп, — ну кого поймали?
На языке Верховного Собрания это называлось «выйти в народ». Не все депутаты жаловали такой метод общения — ходили, в основном, перед выборами. А Несусвету нравилось быть среди простых людей — чем ниже спускаешься, тем ощутимее исходная высота.
— Вы кто? — не отводя глаз от задержанного, спросил вартовой.
Несусвет как бы невзначай поправил значок избранника на груди, но сообразил, что сержант не смотрит в его сторону, и представился вслух.
— Да вот, нарушитель… — сержант теперь изучал документы, которые извлек у задержанного второй патрульный, в звании рядового. — Разворот через двойную сплошную на скоростном участке…
Из заднего окна высунулась девочка лет пяти и прокричала сержанту:
— Мы забыли Фридриха Карловича! И хотели вернуться быстро, чтобы его не украли!
Задержанный — брюнет под сорок, предприниматель средней руки — поднял голову и посмотрел на Несусвета.
— Это мамин подарок, плюшевый пингвин. Забыла его у «Кумушек».
Карп Наумович рукой отстранил вартового и подошел к машине. Девочка закрыла стекло и смотрела сквозь него, как затравленный зверек. Несусвет сделал кистью руки крутящее движение. Окно приоткрылось.
— Мамин подарок… — он всматривался в салон. — А где же мама?
Вслед за незнакомым дядей девочка тоже посмотрела на переднее пассажирское сидение. Вдруг там действительно кто-то сидит? Но в машине больше никого не было.
— Мамы у нас нет, — ответила девочка. И, не дожидаясь очевидного вопроса, уточнила сама: — Так получилось…
Стекло поползло вверх и вошло в уплотнитель. Несусвет поднял голову, увидел серо-белые облака в лазурном небе и глубоко вдохнул. Что делать мне, господи, с этой паствой? Пингвинов они теряют и разворачиваются, где ни попадя.
— Щитовидка у мамы была, за полгода сгорел человек, — шепотом отозвался задержанный. Потом — громче: — Командир, я согласен, нарушил, готов искупить. Только права оставь, а?
Несусвет показал вартовому на запястье и кивнул в сторону брюнета.
— Так не положено ведь… понимаю, избранник, но у меня свое начальство.
Сержант не успел договорить, когда Карп Наумович резким движением схватил его пальцами за нос и притянул на уровень своих глаз:
— А то, как ты взятки собираешь, ты тоже докладываешь начальству? Или на месте решаешь? Давай, вывернем твои карманы, как думаешь, найдем что-нибудь интересное или там одни квитанции?
Задержанный отступил, разминая кисти рук, и поторопился за руль. Рядовой сначала порывался помочь старшему по званию, отложив протокол, но вовремя сообразил: и товарищу не поможет, и себе навредит. Детское личико теперь возникло за лобовым стеклом, ниже «дворников».
— Пусть хотя бы штраф… — просипел вартовой.
— Я заплачу, — ответил Карп Наумович.
Он отпустил сержанта, полез во внутренний карман пиджака, достал визитку. Вручил, как ценную награду. А задержанному показал глазами: езжай, пока я не передумал.
Впрочем, когда тот выехал на трассу и остановился, пропуская попутные машины, Несусвет вразвалку подошел к открытому со стороны водителя окну и сказал:
— Только не подумай, что я повелся на туфту с игрушечным пингвином. Просто знай, что помог тебе случайно и не из жалости.
— Спасибо, понял. — Он протянул было руку для пожатия и остановился на половине движения. — Но мы действительно забыли у «Кумушек» Фридриха Карловича.
Несусвет подумал, что это можно проверить, но только хмыкнул в ответ, взял брюнета ладонью за лицо и заставил пригнуться. Так стало видно девочку на пассажирском месте.
— И как же ты, деточка, забыла такой ценный подарок?
Она уперла взгляд в крышку бардачка, губы ее дрогнули, ответ прозвучал в пол:
— Мы с папой проголодались, а там борщ такой вкусный был… я пошла просить у тети повара рецепт, переписала и так обрадовалась, что сварю папе такой же борщ, как варила мама… думала, что Фридрих Карлович в рюкзаке…
Замахав руками на бессвязное бормотание, Карп Наумович, наконец, отпустил пару бедолаг. Развернулся к своей машине и на ходу показал водителю: «Заводи!». Сел и отвернулся к окну: вартовые заняли исходное положение на обочине — приготовили «пушку» для фиксации скорости.
— Мать померла, а дочка борщ жрет, — буркнул Несусвет в пространство. — И вот из такого народа господь сподобил избираться! Ну почему одним Швейцария, Англия, Германия… Ведь это же наверняка до рождения решается, иначе почему они — там, а мы — здесь?