Водитель молча тронул авто и выехал на трассу.
— Гони прямо в Харитонов, — приказал шеф, — на хрен этих «Кумушек».
Глава 4
На окраине города стоит дитя — воплощенный в камне плод соития человека с наукой. Одна нога из стекла и бетона тянется вдоль дороги, вторая — по щиколотку в мягком лесу. Руками-пристройками ребенок упирается в землю, боясь упасть на спину. Голова, увенчанная антеннами, смотрит в прозрачное небо, вентканалы вдыхают нагретый майский воздух. Через занавешенные жалюзи он попадает в бегущую по сосудам-коридорам кровь, где им питаются сотни телец.
Вокруг стоят игрушечные домики с маленькими обитателями. Кажется, ребенок вот-вот схватит пятиэтажную коробочку и перевернет из любопытства — как смешные букашки мечутся.
Но ребенок не ломает игрушки, потому что без них перестанет существовать. А домики без ребенка легко обойдутся.
Зовут ребенка ИНЯД, полное имя — Харитоновский институт теоретической и экспериментальной ядерной физики. Детище времен расцвета науки и беспорядочных связей ученых всего мира.
Сейчас оно, как и все дети, сидит на шее у родителей. Зарабатывать не научилось, ест, как взрослый. Вкладывать деньги в детей выгодно — проценты поспевают нескоро, зато наверняка.
Возьмем, к примеру, заместителя директора ИНЯДа по науке Варгашкина Кирилла Денисовича. Его отец, председатель профкома плиточного завода, ничего не жалел для сына. В детстве Кирилл учился плохо, но заводские маляры, штукатуры и плиточники каждые полгода облагораживали помещения школы, поэтому Кирюша заканчивал четверти без двоек. Отцовских сбережений хватило на четыре года электромеханического техникума, куда Варгашкин-младший поступил из лени — техникум находился через дорогу от дома. Последнее, что Кирилл выжал из родителей — квартира в новостройке. На этом вклады в развитие сына закончились. Новому времени понадобились новые профорги, а Денис Варгашкин был человеком старой закалки и быстро сломался в борьбе за место под кабинетной лампой.
Кириллу перемены пришлись по душе. Он устроился электриком в строительно-ремонтную бригаду, которую вскоре возглавил. В один прекрасный день (это не фигура речи, день и вправду был ничего себе) бригада Варгашкина получила заказ на ремонт системы энергосбережения. Деньги тогда имели ценность до утра, пока в валютных пунктах не изменились котировки. Обычно прижимистый и недобросовестный Кирилл Денисович выполнил работу в срок и качественно. Более того — себе взял по минимуму. Затем его бригада выполнила капитальный ремонт целого корпуса, благоустройство территории и ремонт фасада. Откуда у Варгашкина связи, материалы и рабочие, директор института не интересовался. Но то, что такой человек нужен в период безденежья, сомнений не возникало. Нужно было использовать талант коммерческого хищника. Свободной оказалась вакансия зама по науке — на такие деньги никто не шел. Кирилл Денисович к науке отношения не имел, но согласился.
И вот Варгашкин в добротном вельветовом костюме сидит у директора ИНЯДа и подсчитывает прибыль. Только гений мог предположить, что сдача котельной под склад дешевой одежды выйдет в плюс. Варгашкин возвращал вложенные в него деньги. Но родители — царствие им небесное — уже не радовались успехам сына.
Самой заветной мечтой Кирилла Денисовича оставалось место директора торгово-развлекательного центра или простого супермаркета.
— Итого — почти сто тысяч за май, — процыкал Варгашкин. «Двадцать» у него звучало, как «дзвадзать», а «тысяч» — как «тсысяч». — Предлагаю пятьдесят передать на ваше усмотрение, а пятьдесят — на подготовительные работы к зиме. Подрядчиков я нашел.
Директора ИНЯДа зовут Николай Вальтерович Бронский. Он руководил институтом, когда Варгашкин еще доил родителей на поход с девушкой в кафе. У Николая Вальтеровича тоже были своеобразные отношения с деньгами.
Они не любили друг друга.
Отец Николаса тоже не жалел денег на сына — жалеть было нечего. Беглый немецкий заключенный отсидел за укрывательство врагов Рейха на Родине и практически за то же — в стране-освободительнице. После амнистии работал часовщиком в доме быта. Немецкая порядочность не позволяла работать плохо, а постановка на учет в милиции — воровать. В школу Вальтер давал сыну бутерброды с морковкой. Маму Николас не помнил — она родила его, когда отец досиживал срок, и ушла к какому-то военному. Что такое деньги, мальчик не знал до поступления на физический факультет университета — там получал повышенную стипендию. Но слишком хорошо знал, что такое работа — без нее человек не стоит бутерброда с морковкой. Одновременно со степенью кандидата технических наук, Николай получил комнату в общежитии. Отец к тому времени умер, угол в коммунальной квартире отдали соседской семье. Пролетарии оказались государству ближе, чем сын бывшего врага народа, да еще и интеллигент.