— Честно говоря, не знаю, что произошло. Канал заинтересован в логическом завершении проекта, результатов ждут и спецслужбы, и Королевское Общество. Но сегодня меня приглашали в здание правительства и дали понять, что дополнительные инвестиции в развитие канала пойдут сразу же, как проект закроется. Не знаю, что скажет МИ-6 и ученые, но, похоже, промолчат. Они тоже на государственном финансировании.
— Бронь на билет не сняли? — спрашиваю, придя в сознание.
— Что?
Встаю, опираюсь ладонями на стол и подаюсь вперед.
— Вы наверняка бронировали билет на самолет. Бронь не сняли?
Теперь он пребывает в ступоре. Ищет глазами ответ, будто тот находится здесь, в кабинете. Наконец, снимает трубку и спрашивает у секретаря насчет билета.
— Бронь истекает через час, — отвечает, взяв со стула галстук и намотав на руку. — Билет в один конец, обратно собирались покупать после миссии. Но я настаиваю: не уезжайте. Репутация компании, предупреждение властей, вдруг что попадет в прессу.
Прошу его написать телефон туристической компании, выхватываю листок, останавливаюсь у двери и говорю:
— Я — лаборант научного центра Кулхэм. Имею право отдохнуть.
— Там — край цивилизации, — с видом обиженного ребенка проговаривает босс.
— Люблю отдыхать дикарем.
Выхожу из офиса, ловлю такси и через полчаса держу билет в Kharitonov. Господи, неужели у них есть международный аэропорт? Ну да, рейс прямой.
Посчитав стоимость билетов, приблизительную сумму на проживание (кто знает, сколько гостевать?), понимаю, что по возвращении остаюсь без денег и работы в «Оупенинге». Придется продавать дом, милый дом.
Докатился.
Поездка больше нужна мне. Hit or miss. Как говорят там, куда я еду: пан или пропал.
Форсаунд не разрешают оставить в ручной клади — слишком странным кажется прибор. Приходится возвращаться на регистрацию, доставать чемодан и переупаковывать.
На борт захожу последним.
Лететь — пять часов. Успеваю пролистать на планшете подборку новостей «Оупенинга». Основные темы — восстание знатоков (воинствующие интеллигенты), террористическая выходка профессора Бронского и беспрецедентный по сумме контракт на поставку нефти и газа с северо-востока. Две из трех тем связаны с Kharitonov. На такие шансы можно ловить.
— С англичанином просто, — сказал Карп Наумович, осмотрев каравай и передав его девушкам в национальных костюмах. — Сводим его с Ползуном, арестовываем и высылаем как шпиона, который привез деньги для государственного переворота. А Рёшик садится в нашу тюрьму, где ему жить недолго. Одним махом два вопроса.
— Можно три, — предложил Гоша. Он отщипнул кусок от каравая так, чтоб никто не заметил, и быстро работал челюстями, отчего голос казался искаженным. — Профессора — на урановые рудники, по специальности. Без строгого режима, на поселение — все равно загнется.
Несусвет окинул взором девичьи национальные прелести и отвлекся на Гошу.
— Ты чем слушал? — проскрипел в сторону Карп Наумович. — Нельзя встречаться Бронскому и англичанину. Он передаст информацию, которая пойдет по миру, как кашель.
— А он не успеет. Им и видеться не обязательно, лишь бы в одном месте сошлись. В тот же ИНЯД привозим иностранца, туда же пакуем Ползуна, накрываем преступную группировку, и дело готово.
После утренней прохлады наступило предвкушение жары. Солнце выглянуло из-за терминала и подтянулось за край крыши, как на перекладине. Несусвет ослабил галстук.
— Оно-то заманчиво — сразу троих. Но как? Получается, преступники работали у нас под наблюдением? Почему допустили?
Лучи коснулись Гоши, заставив изойти струйками пота.
— Вообще без вопросов. Мы их держали за террориста и смутьяна, а они строили планы покруче. Откуда нам знать, если у них в органах пособник был?
— Да?
— Конечно.
— И кто?
— Неважно. Такой, на которого никто не подумает. Назначим по обстановке. Главное — быстро провернуть, без шороха. Мне нужен день на подготовку.
— Хорошо, сегодня я англичанина отвлеку. Жду звонка.
Гоша просочился через встречающих и испарился на парковке. Как раз объявили посадку борта из Лондона. Несусвет махнул рукой, ему принесли табличку с надписью «Mr. Ognen». Приезжего Карп Наумович знал по фото, но традиция — крепкая штука.
Меня зовут Мирослав Огнен, и я жду багаж возле ленты транспортера. Конвейер крутится вхолостую, ожидая чемодан так же, как я. Лента напоминает колесо сансары — ты пришел на землю пластиковым пакетом, развился до сумки и перерос в чемодан. А вот — пустота, магическое ничто, из которого вынырнешь в следующем круге.