– Кто станет рассказывать мне притчи? – грустно спрашивала его она.
– А ты придумывай их сама, – отшутился он.
– Но я не знаю, как, – она не поняла его шутки.
И Аваджи вдруг загорелся этой мыслью. Ведь когда-то в юности его учитель-дервиш рассказывал о женщине-гречанке, жившей много веков назад, которая в совершенстве постигла мелодию слов.
– Я могу рассказать тебе, как это делается, – предложил он.
– Нет, – задумчиво сказала Анастасия. – Я думаю, мне предначертано судьбой иное.
– Что? – простодушно поинтересовался Аваджи.
– Пока не знаю.
Впервые она утаила от любимого истину, а он сам пока не понял, что в их жизнь вошло нечто очень важное. Сегодня, проснувшись среди ночи, Анастасия едва не вскрикнула в голос. Ее руки светились в темноте войлочной юрты.
Глава пятнадцатая
Князь Всеволод быстро шёл на поправку.
Он будто в одночасье сбросил с себя хворь, так надолго приковавшую его к постели. Уже в Иванов день вышел он к своей дружине, и добры молодцы его дружно взревели, засуетились, как застоявшиеся в конюшне жеребцы.
– Здрав будь, княже! – кричали они. – Здрав будь!
А воевода Лебедяни, коим недавно стал Михаил Астах, батюшка пропавшей жены Всеволода, даже смахнул набежавшую слезу.
Народ облегченно вздохнул. Всего два года назад Лебедянь позвала Всеволода княжить над собой. Целовали крест на верность ему, потому столь долгая болезнь князя внесла смуту в сердца людей: неужели придется звать кого другого?
Время тревожное: ходили слухи, будто мунгалы затевают новый поход на Русь, а тут князь лежмя лежит…
Крепок оказался корень у Всеволода, выкарабкался! Радовались, но без наушников не обошлось. Мол, вызывали к князю чародейку из леса, которая колдовством богопротивным вдохнула жизнь в умирающего.
Но таких было мало. Умные люди от них, точно от назойливых мух, отмахивались.
После того, как князь к народу вышел, уже на другой день выехал он с дружиною своею, в поле поразмяться.
Послали на радостях гонца в Псков, к родителям князя, а через два дня посланец вернулся, чтобы передать Всеволоду великую просьбу старшего брата Владимира – батюшка с дружиной в литовских землях задержался, а тут на землях псковских стали половцы шалить: угонять в рабство людей русских, разорять имущество горожан и землепашцев. Требовалось дать им укорот, но у брата для того слишком мало сил оставалось.
Князь с дружиной поспешил на зов близкого родича и во главе своих ратников нанёс половцам немалый урон, надолго отвратив их от земель псковских.
В сражениях Всеволод себя не щадил, бросался всегда в самую гущу схватки, но не брали его ни стрела, ни меч, ни копье. Точно вдруг стал он заговоренным.
– Судьбу испытываешь, Всеволод? – неодобрительно осведомился у него Владимир. – Грех это. Жить надо столько, сколько Богом отпущено.
– Зачем мне такая жизнь? – горевал князь. – Без любимой жены, без Анастасии, мне и свет не мил.
– Смирись, – говорил Владимир, – раз так Богу угодно… Думаю, надо тебе другую жену искать. Продолжать свой род, как нам предками завещано.
– Другую? ужаснулся Всеволод.
– Другую!
Шло время. Князь вернулся из похода целым и невредимым. Выглядел здоровым, только теперь его лоб у переносицы пересекали две глубокие морщины.
Он ещё ничего не решил, а в народе уже распространилась весть, будто князь себе жену ищет.
По случаю возвращения дружины из похода на княжеском подворье закатили пир. Простому люду на площади столы накрыли, а знатные бояре и дворяне гости князя – были приглашены в палаты.
Лучших родов девицы на выданье собрались в тот день на княжеском дворе. Затевали игры, хороводы водили, и всякая норовила своей красой князя в сердце поразить. Только мало веселился Всеволод. Видно, крепко сидела в сердце дорогая зазнобушка-жена. И как ни хотел он думать, что ещё объявится Настенька, а сердцем понимал, что навряд ли когда увидит её… Княжеское дитя рабом станет. Какое от таких мыслей веселье?!
Как-то месяц спустя после похода вызвал к себе князь конюшего Лозу.
– Много лет служил ты мне верой и правдой, дядька Даниил. Воин из тебя был справный, воспитатель добрый, и конюший – лучше не надо. Но что получается? Мой самый верный дворянин так и остался без достойной награды.
– Для меня лучшая награда – служить тебе, князь.
– Погоди, – Всеволод поднял руку. – За верную службу решил я тебя наградить.
Он подал конюшему свиток.
– Ты грамотный, читай.
Лоза медленно прочитал свиток, все ещё не веря собственным глазам.
– Село Холмы… с челядью… мне?!
–Тебе.