Из забвения, которое, как мне показалось, могло длиться как несколько секунд, так и несколько веков, ко мне снова вернулось чувство реальности. Я понял, что лежу на твердой земле. Понять или хоть как-то представить себе, где я находился, оказалось невыполнимой задачей. Мне хотелось просто лежать вот так, спокойно, не двигаясь, чтобы никто меня не трогал. Тут я открыл глаза.
Кто-то склонился прямо над моим лицом.
— Слава Богу, он жив, — услышал я шепот вокруг. И тут как вспышка меня озарили воспоминания о прошедшем.
— Что произошло? — спросил я.
— Спросите что полегче, — серьезно сказал инспектор. — Вы были в отключке около четверти часа. Я и сам подвергся большому риску.
Я сел и огляделся вокруг. Едва-едва светлело предрассветное небо, и я понял, что мы были у самой лестницы в сигнальную будку. Я стучал зубами от холода и трясся как в лихорадке.
— Мне уже лучше, — сказал я. — Просто дайте мне руку.
Я взял его за руку и, опираясь другой на перила, поднялся в будку и уселся на скамейку.
— Да, я действительно висел на волоске от смерти, — заговорил я. — Вот такая плата за то, чтобы разгадать эту тайну.
— Хотите сказать, что поняли, в чем дело? — жадно спросил Хендерсон.
— Да, — ответил я. — Думаю, что сейчас я все понял. Но для начала скажите мне еще раз, сколько я был без сознания?
— Чуть больше получаса, сэр. Как только я услышал ваш крик, я тут же прибежал, как вы и просили, но пока я до вас добрался, сам чуть не упал в обморок. Никогда в жизни мне не приходилось испытывать ничего столь ужасного. Я чувствовал себя слабым дитем, но как-то мне все-таки удалось поднять вас за руки и дотащить до лестницы. Дальше идти я был уже не в силах.
— Я обязан вам своей жизнью, — сказал я. — Подайте мне пожалуйста ту флягу с бренди, думаю ее содержимое должно меня немного поправить.
Я сделал большой глоток. Как только я опустил флягу, Хендерсон поднялся с места.
— А вот и поезд 6:30 подъезжает, — прокричал он. Электронный звонок раздался со стороны переключателей.
— Пропустить его, сэр? — спросил инспектор.
— Конечно, — ответил я. — Все будет в порядке.
— Ему ничего не угрожает?
— Нет, ничего. Пропускайте.
Он опустил рычаг и через мгновение поезд с грохотом пронесся через насыпь.
— Думаю, что мы теперь снова можем без опаски спуститься к туннелю, — сказал я. — Кажется, я наконец-то добрался до разгадки этого дела.
Хендерсон в ужасе посмотрел на меня.
— Хотите сказать, что снова отправляетесь туда? — задыхаясь, спросил он.
— Да, — ответил я. — Дайте мне спички. Вам бы тоже со мной пойти. Не думаю, что там сейчас есть что-то опасное для нас. К тому же уже совсем день, так что мы можем все прекрасно рассмотреть.
Инспектор никак не хотел со мной идти, но в конце концов мне удалось его убедить. Мы медленно пошли вдоль путей, и вдруг взошедшее яркое радостное солнце придало нам храбрости.
— Надо идти осторожно, — сказал я, — и быть готовыми в любой момент убежать назад.
— Бог свидетель, сэр, мы с вами сейчас очень рискуем, — пропыхтел несчастный Хендерсон. — И если эта нечистая сила вдруг снова решит на нас напасть, ей не важно день или ночь…
— Нонсенс, дружище! — прервал я его. — Пока мы осторожны и внимательны, нам ничего не угрожает. Ага! Вот мы и пришли!
Мы дошли до места, где я упал.
— Просто дайте мне спички, Хендерсон.
Я зажег лампу и, не закрывая дверцы, поднес ее к земле и поводил ей туда-сюда. Вдруг пламя погасло.
— Теперь понимаете? — просил я, глядя на инспектора.
— Нет, сэр, не понимаю, — с удивлением ответил он.