Она окинула меня нетерпеливым взглядом.
— Вижу, он уже поговорил с вами, — ответила девушка. — Но теперь думаю вам нужно послушать мой вариант этой истории. Пойдемте в тот летний домик, никто точно не догадается, что мы можем быть там.
Резко развернувшись, мисс Тесайджер направилась в небольшой, со вкусом оформленный летний домик. Она закрыла за нами дверь и тут же обернулась ко мне.
— Теперь, — сказала она жадным голосом, — я расскажу вам все. Дело окутано необъяснимой загадкой, и я убеждена, что за всем этим стоит Джаспер.
— Что вы имеете в виду? — спросил я.
— Это все, конечно, лишь моя женская интуиция, но все же я уверена в каждом своем слове. До приезда Джаспера дядя Эдвард был настоящим брамином. Я никогда не понимала его сеансов и не одобряла их, поэтому старалась на них не попадать и не разговаривать с дядей об этом ужасном Шиве. Но несмотря на столь глубокую привязанность этой «религии» и всякие странные действия, связанные с ней, он был абсолютно вменяемым, счастливым, умным и преданным человеком. Он обожал меня, потому что я дочь его любимого брата, и буквально до приезда Джаспера рассказал, что сделал меня своей наследницей, и я получу все, что у него есть в этом мире. Дядя никогда не любил Джаспера, и был ужасно зол, когда он заявился и сказал, что теперь будет здесь жить. Мы с двоюродным братом не виделись с самого детства, так что я его почти не помню, но как только он приехал, я сразу почувствовала к нему необъяснимое отвращение. Сначала он приставал ко мне, постоянно расспрашивая о дяде Эдварде и всех его действиях. Каким-то случайным образом оказалось, что до отъезда в Индию, еще мальчишкой, Джаспер бывал в этом доме. Он проявлял подозрительный интерес к овальной галерее и даже попросил дядю поговорить с Шивой прямо при нем.
Джаспер едва пробыл у нас две недели, как мой несчастный дядюшка сделал, как он считал, изумительное открытие — Шива заговорил с ним. Никогда не забуду тот день, когда дядя рассказал мне об этом, искры в его глазах, трясущиеся руки, нервная энергия, которая, кажется, начала им управлять. С того часа день за днем дядюшка становился все слабее и телом, и духом, и рассудком, потерял аппетит, стал очень дерганым… Все это меня очень смущало и тяготило, но я не осмелилась поделиться своими страхами с Джаспером.
Весь этот ужас продолжался около месяца, и состояние дяди Эдварда ухудшилось со всех возможных сторон. Он проводил большую часть дня и ночи в галерее, умолял меня пойти с ним и послушать голос бога. Весь этот месяц он тратил огромные деньги на драгоценные камни для Шивы, каждый раз показывая украшения мне, прежде чем водрузить их на этого ужасного монстра. Я вся извелась от этих событий, не понимая, что происходит, а Джаспер все это время просто смотрел и смотрел. В конце первого месяца случилось заметное изменение. Дядя Эдвард, так сильно любивший меня, начал проявлять совершенно другое отношение: раздражался от моего присутствия, часто просил меня оказать большую честь — выйти из комнаты. Однажды он мне сказал: «Запираешься на ночь?», на что я лишь рассмеялась.
— Конечно нет, — ответила я.
— Я бы хотел, чтобы ты начала это делать. Не окажешь ли мне такую услугу?
В тот момент Джаспер был в комнате. Я заметила, как в его глазах мелькнул странный огонек, а затем он снова склонился над книгой и сделал вид, что ничего не слышал.
— Пожалуйста, запирай свою спальню на ночь, Хелен, — сказал дядя Эдвард.
Я успокоила его и подыграла. Но конечно комнату запирать не стала. А затем со мной начал говорить Джаспер. Сказал, что дядя Эдвард не просто сумасшедший, но что его мания приняла ужасную форму, и он теперь настроен против меня. Брат сказал, что моя жизнь в опасности — напугать меня хотел, но не тут-то было!
Тут смелая девушка выпрямилась, гнев наполнил все ее существо.
— Я сказала, что не верю ни единому его слову и заявила, что дядя Эдвард не мог меня ненавидеть — не тот ли он, кого я люблю больше всех на свете? И тут Джаспер очень разозлился.
— Послушай, Хелен, — сказал он, — у меня достаточно оснований запереть его.
— Запереть его в сумасшедшем доме? — закричала я.
— Да. Нужно только, чтобы два доктора подписали свидетельство о его невменяемости, и дело в шляпе. Я уже принял решение.
— Ты не можешь быть так жесток, — ответила я. — Подумай о том, что он стар, Джаспер. В мире мне нет никого дороже его, ты не можешь отнять у него свободу. Имей уважение, у всех есть странности. Поверь мне, он не сумасшедший. Уходи, если боишься. Лично я не боюсь. Почему ты просто не оставишь нас с дядей в покое?