На все это накладывалось одно обстоятельство, которое его очень и очень пугало. С его магическими способностями, мощь которых, как он понимал, была колоссальной, творилось что очень странное и непонятное. Парень много раз с момента пробуждения пытался ощутить своей магический источник. Иногда получалось, иногда нет. Ощущения были необычными: источник чувствовался очень приглушенно, тускло без привычной силы и яркости. Хуже было другое. При каждой такой попытке Алексей чувствовал недомогание: подташнивание, сильную слабость, сила которых нарастала в том случае, если он упорствовал в своих попутках. Было совершенно ясно, что те, кто его держат здесь, придумали какое-то блокирующее магию устройство. В свое время, когда парень только-только оказался в этом мире, он слышал о существовании специальных блокираторов магии и даже испытал на себе их действие. Может быть здесь существует нечто подобное? Не понятно.
— …Я скорее всего в каком-то спокойном месте, которое расположено не так далеко от центра. Как же иначе? Большие и важные дяди не захотят ездить и летать далеко. Им подавай удобство и комфорт, — размышлял парень, продолжая метаться из угла в угол комнаты. — Я точно нахожусь недалеко от столицы. Похоже рядом тянется железнодорожного линия скоростного. Правда, это не сильно сужает пространство поиска, — мысленно, Алексей пытался прикинуть, где мог находиться: получалось не очень хорошо, так как потенциально подходящих территорий было довольно много. — Есть на севере подходящее местечко, на востоке и в центре… Слишком мало информации… Придется этим заниматься по ходу пьесы…
Мыслью он снова вернулся к своей камере, потому что его комната ничем иным быть просто не могла. Главным оставался вопрос, как ему выбраться из этого помещения? Насколько он понял, самостоятельно этого ему не сделать. Все здесь было сделано с соблюдением самых строгих требований к безопасности. Входная дверь не имела никаких щелей. Ее удерживали два замка: электронный и механический, к которым у него не было никакого доступа. Все технологические отверстия — канализация, воздуховоды — имели такой размер, что использовать их для побега смог бы лишь хомяк или какое-нибудь другое небольшое животное. Стены комнаты были покрыты металлическими идеально подогнанными панелями, между которыми было не просунуть и лезвие ножа. Ни одну из сковырнуть так и не удалось. Пол был из точно такого же материала. Лишь до потолка добраться он не смог. Словом, комната представляла собой натуральную тюремную камеру, пусть и повышенного комфорта.
— Плотно, уроды, обложили, — шептал парень, устав, наконец, от метаний по комнате, и вновь усевшись на свой койку. — Остается лишь надеяться на счастливый случай… Хреново… А вот сегодня можно было бы попробовать, — вдруг мелькнула в его голове неожиданная мысль. — Все сложилось просто идеально: док-падла куда-то уехал, охрана немного приняла и расслабилась. Если бы я был в форме, то можно было бы попробовать рискнуть. Черт… Представить ли другой такой случай? Не факт… Эти черти опять колоть его начнут. Снова овощем стану.
Это ощущение отчаяние и безысходности медленно, но неуклонно, начало захватывать его. Все получалось плохо, а точнее очень плохо для него. Именно сегодня был тот самый день, когда он мог попытаться совершить побег. Сейчас наилучшим образом складывались все необходимые условия — отсутствие высшего руководства на месте, расслабленность охраны, перерыв в медицинских экспериментах. Проблема была лишь в нем. Алексей просто не потянул бы сейчас физическую активность. Парень понурил голову, закрыв ее руками и тихо-тихо застонав. Было очень хреново, ведь такого случая, вообще, могло больше не представиться. Вообще! Он рискует просто остаться здесь до того момента, когда эта проклятая химия его окончательно доконает.
Эту мысль парень еще долго и мучительно пережевывал, «раскладывая» ее и так, и эдак. Четкого ответа на вопрос о поиске путей на свободу у него так и не вырисовывалось. Пока получались лишь какие-то невнятные намеки на выход. Особой конкретики не было. Все его попытки что-то придумать тут же наталкивались либо на особые жесткие меры безопасности, либо на отсутствие информации о его тюрьме. Последнее оказывалось особенно важным.