Как же невыносимо горько мне стало через несколько минут, когда адмирал открыл мне настоящую правду. Не было никакого секретного оружия возмездия. Человечество было обречено. Лишь я, волей своего отца, адмирала объединенного земного флота, должен был спастись, воспользовавшись телепортационной установкой.
И вот я оказался в другом мире, в теле такого же подростка, как и я сам. Мир, не знавший войны, принял меня к себе и сразу же закружил в круговерти событий. Ошеломленный, ничего толком не понимающий, растерянный, я с трудом пробирался через местные дебри, всякий раз попадая впросак и наживая себе новых врагов. Набивал шишки, получал тумаки, сам же раздавал их в ответ. Думал, успею вжиться, во всем разобраться и найти путь домой, чтобы разделить судьбу своих родных. Не получилось… Пока не получилось…
Объект 237
Сообщение Его Императорского Величества Канцелярии в ознаменовании празднования первой годовщины дня Примирения и Согласия. «Год назад, 14 ноября 20… года, империя оказалась на грани острого гражданского противостояния, грозящего великими бедами для страны и всего народа. Мудрой волей Его Императорского Величества, пекущегося о благе всей империи и ее подданных, кризис преодолен. Империи был представлен Высочайший Манифест об усовершенствования государственного порядка, дарующий Боярской Думе и ее главе — Великого Канцлера — право законодательного действия. Устанавливалось незыблемое правило: никакой закон не мог обрести силу без одобрения Боярской Думы. Тяжкая и ответственная доля нести бремя должности Великого Канцлера было возложена Его Императорском Величеством на своего верного подданного и честнейшего сына империи боярина Вяземского Михаила Андреевича…».
— //-//-
Темников-36, затерянный в заповедных лесах Поволжья, хмуро встречал это ноябрьское промозглой утро, сонно и тревожно выглядывая из окон домов и производственных корпусов. На извилистых улочках этого некогда старинного купеческого городка было пустынно. Изредка где-то вдали мелькнётсилуэт одинокого прохожего в узнаваемой темной форме, пролетит угловатый воронок с эмблемой службы безопасности. Вряд ли можно было встретить ещё кого-то, кто бы резко выделялся из местной среды. Город, уже давно имевший статус закрытого административно-территориального образования с особым правовым режимом, не привечал, а уж тем более не встречал чужих. Доступ сюда имели лишь строго оговоренные категории лиц, имевших непосредственное отношение к работе в расположенного здесь специального пеницитарного учреждения категории зеро службы имперской безопасности: охрана внешнего и внутреннего периметров, специалисты медицинской и психологической службы, обслуживающий персонал. Остальных лиц случайно или не случайно пытающихся сюда попасть, заворачивали ещё на дальних подступах к городу. Особо же любопытных, коих каждый год находилось предостаточно, задерживали и после тщательной проверки передавали полиции соседнего городка, которая, в свою очередь, занималась ими с особым пристрастием. Мобильные патрули службы безопасности едва ли не каждый месяц задерживала полтора — два десятка непонятных грибников, рыбаков и охотников, которых заповедная зона особо привлекала.
Городок был небольшой, десять или двенадцать улиц с невысокими двух-трёхэтажными зданиями. Старинные купеческие особняки перемежевались редкими магазинчиками, собранными из типовых гофропанелей. Попавший сюда каким-нибудь чудом, чужак вряд ли бы одновременно встретил больше десяти человек и уж точно бы удивился, узнав, что население города составляет больше тридцати тысяч человек. Разгадка была проста. На поверхности находилось то, что и должны были увидеть случайные свидетели, если такие находились. Настоящий же Темников-36 находился глубоко под землёй, куда уходили сотни гектар просторных помещений с научными лабораториями, мастерскими, целыми универсальными мини заводами, казармами, внушительными казематами с арсеналом самого современного оружия и техники.
Самый нижний уровень двенадцатиэтажного подземного комплекса скрывал то, ради чего и было в свое время затеяно его строительство — тюрьму для особой категории заключенных. Сюда, как в десяток таких же объектов, разбросанных по территории необъятной империи, свозили самых отъявленных преступников, рецидивистов, совершивших жестокие преступления и уже по этой причине не имевших права называться людьми. В изоляторах и колониях ходили настоящие легенды про эти тюрьмы, от которых кровь в жилах стыла. Рассказывали про жестокие пытки, которым подвергались сидельцы; про бесчеловечные медицинские эксперименты и биохимические опыты. Не так много людей знало, что эти рассказы не далеко ушли от истины. Империя, правда, занималась всем тем, о чем ходили слухи. Рецидивисты, повторно совершившие тяжкие преступления, автоматически вычеркивались из всех государственных реестров, лишались всех прав и переводились в категорию имперских биоресурсов, на которые мгновенно накладывала лапу служба имперской безопасности в лице ее исследовательского департамента.