Зверь глухо заревел и медленно поднялся на задние лапы. Двухметровая туша полностью показалась из-за деревьев. Каким же огромным он казался! Высокий, мощный, с расставленными в разные сторону лапами, из которых торчали желтоватые когти-кинжалы. Это больше полутоны мышц и сухожилий, готовых в любое мгновение обрушится на них!
— Охереть, что же ты такой здоровый? Б…ь, грузовик, — медленно отступал Алексей назад, корпусом толкая верещащую позади девчонку. — Беги, дура! — шептал он, моля, чтобы она послушалась его.
И вот наступил момент, когда он ясно понял, что пришел конец. Здоровенный, черный, пахнущий мускусом конец с когтями и зубами во всю пасть. Зверюга оглушительно заревела, разинув пасть во всю ширь. Во всей красе показались здоровенные желтоватые с черной каймой клыки.
Парень выставил вперед руки и начал махать ими. Б…ь! Как будто это могло удержит зверя. Медведь же воспринял это за угрозу и атаковал.
… Говорят, в момент смертельной опасности, вся жизнь проходит перед глазами. Ха! Тысячу раз, ха! Не верьте! Можете даже плюнуть этому человеку в лицо или хотя бы в след. Туфту гонит, как сказали бы в местах не столь отдаленных нашей родины. В такие мгновения ты, вообще, ни о чем не можешь думать! Если ты не супер подготовленный спец, натренированный к экстремальным ситуациям, то твой мозг просто отключается на какое-то время. У одних такой ступор длится секунды, у других минуты. После же включаются защитные системы организма, сформировавшиеся тысячелетия назад. Надпочечники, небольшие наросты на верхней части почек, весом 11–12 грамм, резко вырабатывают ударную дозу адреналина, которая встряхивает весь организм. Человек словно получает сильнейший пендель от самого себя и бросается действовать.
Вот и Алексей получил этот пендель! Мощный, от души пендель!
Видит Бог, он так никогда не пугался. В выпавших на его душу переделках и стычках — во время нападения на поместье Вяземского, в лаборатории исследовательского центра, в ледяном лесу — все было совсем иначе. Ему не было страшно. Во всех тех случаях им двигала ненависть и злоба. Сейчас же его охватило по-настоящему древнее природное чувство, заставлявшее первобытного человека бросаться с дубиной на пещерного медведя или бежать сквозь охваченный пламенем лес.
Дикий ужас с головой захлестнул его! Какое там бегство? Какая драка?
Чуть подлатанный Захарьиной магический источник вновь пошел в разнос. Его приподняло на десяток сантиметров над землей и с силой тряхнуло. С рук, выставленных в сторону опасности, сорвались потоки огня. Шатун даже почуять неладное не успел. Раскаленная плазма, разогретая до звездных температур, пронеслась на несколько километров, испаряя на своем пути вековые деревья, холмы, старые сторожки и лосиные кормушки. Этот ужас прекратился внезапно, так же, как и начался, оставив после себя длинную угольно черную проплешину.
Подросток, что едва держался на ногах, устало опустил руки. С трудом повернулся назад и наткнулся на свернувшуюся в клубок девушку, лежавшую прямо на тропинке. Он опустился на колено, взял ее на руки и медленно поднялся.
Сил почти не было. Только Алексей знал, что должен унести ее отсюда. Унести, как можно дальше отсюда. Он должен спасти эту кроху. Его обожжённые пальцы крепко держали драгоценную ношу, которая что-то негромко бормотала.
Он шел, пока мог идти. Деревья, окружавшие тропинку, сливались в его глазах в единую черную стену. Эта стена казалась бесконечной. Алексей опустил голову, взгляд уткнулся в подернутую снегом землю, на которой путеводной нитью отпечатывались их недавние следы.
Очнулся парень лишь тогда, когда кто-то его крепко схватил за плечо. Он поднял голову.
— Давай ее мне, — Захарьина тянула к нему руки. — Вот. Хорошо. Сам садись. Садись, я сказала. Сейчас я тобой займусь… Потерпи немного. Ты же сильный. Дыши, дыши. Вон какого зверя не испугался… Шалого шатуна завалил, которого тут целый полк искал… Потерпи.
Едва Алексей перестал ощущать на своих руках тяжесть детского тельца, из него словно скелет вынули. В глазах потемнело, и он начал оседать.
— Вашу же … Сгорел, — слышалось отчаянное женское бормотание. — Стой! Дыши, дурак! Дыши!
Бездыханное тело начали тормошить, стучать по его груди. С треском разорвался пуховик и рубаха, обнажившие чернеющую грудь подростка. Светящиеся женские руки вплотную легли на солнечное сплетение.
— Дыши, дыши, паскудник! Слышишь меня! — раздавался яростный голос. — Дыши, я сказала! Б…ь! Как в пропасть уходит энергия! Дыши…